Спасибо Коляде за стихи. Их нет в современных учебниках,а мы их учили наизусть.Заставляли и мы учили. Прекрасные стихи Симонова. Пусть у кого есть тям и совесть прочтут,сохранят и дадут прочесть своим детям.
Коляда-буду в Ростове проездом поставлю тебе бутылку коньяка.
Битва за Кавказ
Автор swissmaker, 20 Apr 2010 15:07
Сообщений в теме: 224
#102
Коляда
-
- Лыжебордеры
- 2524 сообщений
Сами мы не местные ☭
- Город:✫ ℛostov Гл.✈
Отправлено 04 May 2010 - 02:51
Спасибо -- старик...Спасибо Коляде за стихи. Их нет в современных учебниках,а мы их учили наизусть.Заставляли и мы учили. Прекрасные стихи Симонова. Пусть у кого есть тям и совесть прочтут,сохранят и дадут прочесть своим детям.
Коляда-буду в Ростове проездом поставлю тебе бутылку коньяка.
Давай приезжай, шо -- чё -- экскурсионку организуем, у нас то -- Танаис например есть...
#103
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:24
"Кто о чем, а вшивый все о бане"
Все те же лица и все тот же срач. Даже с некоторым прогрессом - уже в открытую призывают убить высшее руководство страны - хорошо хоть Мавзолей не призываете разнести по кирпичикам.
Ничего, если я по теме?
Правда писАть об Эдельвейсе не буду. Тема, конечно, интересная, но для других дней. И об всяких там немецких аэродромах в Приэльбрусье - тоже. Этот идиотизм никогда не будет интересовать.
А хочется мне тут разместить воспоминания наших ветеранов - и тех, кто воевал, и тех, кто просто волею судьбы оказался в том месте и в то время, которое сейчас назвается "Битва за Кавказ".
Сорри, что цитаты будут длинными, но резать очень не хотелось.
Все те же лица и все тот же срач. Даже с некоторым прогрессом - уже в открытую призывают убить высшее руководство страны - хорошо хоть Мавзолей не призываете разнести по кирпичикам.
Ничего, если я по теме?
Правда писАть об Эдельвейсе не буду. Тема, конечно, интересная, но для других дней. И об всяких там немецких аэродромах в Приэльбрусье - тоже. Этот идиотизм никогда не будет интересовать.
А хочется мне тут разместить воспоминания наших ветеранов - и тех, кто воевал, и тех, кто просто волею судьбы оказался в том месте и в то время, которое сейчас назвается "Битва за Кавказ".
Сорри, что цитаты будут длинными, но резать очень не хотелось.
#104
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:25
Левин Михаил Борисович
http://www.iremember...051/75/lang,ru/
Г.К. - Где пришлось повоевать в сорок втором году?
М.Л. - Сначала мы участвовали в летних боях в Сальских степях, а позже остатки училища были переброшены на Кавказ, нас отправили в Тбилиси, вроде как доучиваться, но уже через несколько дней я со своими товарищами снова очутился на передовой, на фронте, и после боев под Орджоникидзе, я оказался в уже 11-й гв. кавалерийской дивизии, прошел с нею с боями всю Кубань, но после второго ранения я попал в пехоту, в 1179 стрелковый полк 347-й стрелковой дивизии, в которой провоевал до конца войны. Дивизией командовал генерал-майор Юхимчук.
Г.К. - По записи в Вашей орденской книжке Вы еще в 1942 году дважды были награждены орденом Отечественной войны. Орден только был недавно учрежден, награждали им в сорок втором году очень редко, а у Вас оба орденских номера из первых десяти тысяч. За что заслужили эти ордена?
М.Л. - За подбитые танки. Первый танк мне удалось уничтожить еще в сальских степях. Ночью наша курсантская рота ПТР получила приказ окопаться на нейтральной полосе. На рассвете, внезапно, с фланга появились немецкие танки, мгновенно прошли до позиций роты и стали утюжить наши окопы, смешивать все живое с землей, и вся рота был уничтожена за считанные минуты. Наш окопчик засыпало, ПТР покорежило, но я со вторым номером Васей Мясоедовым смогли уцелеть. Немецкие танки ушли назад, на исходные позиции, только один танк стоял на "нейтралке", видимо, в передовом дозоре, метрах в пятидесяти от нас. Мы прятались в окопе до наступления сумерек, потом выползли наверх. Я решил поджечь этот танк любой ценой, но у нас не было противотанковых гранат или бутылок с "горючкой". И тут возникла одна авантюрная идея. Подползли к танку, люки закрыты. На моторной части стояли два бака с бензином. Мы с Васей быстро собрали сухой курай, кинули его охапкой прямо на баки и подожгли. Сами изготовились добивать экипаж, ждали, когда немцы начнут выскакивать из горящего танка... Так этот танк мы сожгли, и ночью выползли к своим. Из всего курсантского батальона после сальских боев осталось в строю всего семь человек...
Еще два немецких танка я сжег из ПТР под Орджоникидзе. Немцы решили нас обмануть, началась танковая атака, и вдруг командиры заметили, что на башнях танков нарисованы красные звезды и лозунги "Смерть немецким оккупантам", а танки не наши, "трофейные", а чисто немецкие. В наших рядах появилось замешательство, а вдруг по своим ударим? Но командиры быстро разобрались, что это "фальшивка", на немецкую уловку не купились, и когда танки подошли поближе, мы открыли огонь, и мне повезло подбить танки. Ордена Отечественной Войны тогда были большой редкостью, и многие бойцы приходили в мою роту просто из любопытства, посмотреть на них.
http://www.iremember...051/75/lang,ru/
Г.К. - Где пришлось повоевать в сорок втором году?
М.Л. - Сначала мы участвовали в летних боях в Сальских степях, а позже остатки училища были переброшены на Кавказ, нас отправили в Тбилиси, вроде как доучиваться, но уже через несколько дней я со своими товарищами снова очутился на передовой, на фронте, и после боев под Орджоникидзе, я оказался в уже 11-й гв. кавалерийской дивизии, прошел с нею с боями всю Кубань, но после второго ранения я попал в пехоту, в 1179 стрелковый полк 347-й стрелковой дивизии, в которой провоевал до конца войны. Дивизией командовал генерал-майор Юхимчук.
Г.К. - По записи в Вашей орденской книжке Вы еще в 1942 году дважды были награждены орденом Отечественной войны. Орден только был недавно учрежден, награждали им в сорок втором году очень редко, а у Вас оба орденских номера из первых десяти тысяч. За что заслужили эти ордена?
М.Л. - За подбитые танки. Первый танк мне удалось уничтожить еще в сальских степях. Ночью наша курсантская рота ПТР получила приказ окопаться на нейтральной полосе. На рассвете, внезапно, с фланга появились немецкие танки, мгновенно прошли до позиций роты и стали утюжить наши окопы, смешивать все живое с землей, и вся рота был уничтожена за считанные минуты. Наш окопчик засыпало, ПТР покорежило, но я со вторым номером Васей Мясоедовым смогли уцелеть. Немецкие танки ушли назад, на исходные позиции, только один танк стоял на "нейтралке", видимо, в передовом дозоре, метрах в пятидесяти от нас. Мы прятались в окопе до наступления сумерек, потом выползли наверх. Я решил поджечь этот танк любой ценой, но у нас не было противотанковых гранат или бутылок с "горючкой". И тут возникла одна авантюрная идея. Подползли к танку, люки закрыты. На моторной части стояли два бака с бензином. Мы с Васей быстро собрали сухой курай, кинули его охапкой прямо на баки и подожгли. Сами изготовились добивать экипаж, ждали, когда немцы начнут выскакивать из горящего танка... Так этот танк мы сожгли, и ночью выползли к своим. Из всего курсантского батальона после сальских боев осталось в строю всего семь человек...
Еще два немецких танка я сжег из ПТР под Орджоникидзе. Немцы решили нас обмануть, началась танковая атака, и вдруг командиры заметили, что на башнях танков нарисованы красные звезды и лозунги "Смерть немецким оккупантам", а танки не наши, "трофейные", а чисто немецкие. В наших рядах появилось замешательство, а вдруг по своим ударим? Но командиры быстро разобрались, что это "фальшивка", на немецкую уловку не купились, и когда танки подошли поближе, мы открыли огонь, и мне повезло подбить танки. Ордена Отечественной Войны тогда были большой редкостью, и многие бойцы приходили в мою роту просто из любопытства, посмотреть на них.
#105
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:27
Малык Виктор Фомич
На Северном Кавказе
Наш эшелон эвакуированных, выгрузили в Невинномысске. Начали распределять кого куда. Отец еще до отправки дал маме четкую установку - окопаться в селе, не в городе. Так и получилось. Из всех приехавших, мы, наверное, единственные, кто с самого начала начал пробиваться на село. Остальные все по городам, в основном, в Невинномысске Как они потом бедствовали!
Я не помню названия села, куда нас привезли, это примерно в 10 км от Невинномысска. Местность холмистая, красивая, в полях множество цветов. Весной полно земляники, мы собирали ее в огромных количествах. Свои горы я получил только вдалеке, был виден Эльбрус и весь Кавказский хребет. На горизонте, конечно, красиво - величественно. Жители там - кубанские казаки.
Нам для жилья выделили дом, наверное, он пустовал после раскулачивания. От колхоза выделили хорошо продуктов, помню, что был даже мед.
Дом - 2 комнаты, изба, рядом огород, мы его весной задействовали. В избе огромная, классическая русская печь. Это такое удобство - всегда тепло. На печи большая лежанка, мы, дети, спали там. Хлеб мама пекла сама - вкус его я и сейчас помню. Топливо - кизяк, конский и коровий навоз, вперемежку с бурьяном, делали сами кирпичи и заготавливали впрок.
Оккупация.
После Ростова в течение августа 1942 г. германцы захватили весь Северный Кавказ до самого Кавказского хребта. Сопротивления почти не оказывалось.
В селе, где мы жили, ничего не было известно несколько дней. Наш дом был на окраине села, и однажды в соседнем пустующем доме объявился какой-то неизвестный. Он прятался там на чердаке. Он пробыл там несколько дней. Мама носила ему еду. Мы, дети, его не видели, и мама нам сказала о нем, только когда он исчез.
Так это он, на второй или третий день своего пребывания, привел ночью нам корову. Он знал, где было брошенное при перегоне стадо, и пошел, нашел и привел. Корова очень удачная, корма было много, молока надаивалось до 30 л. в день. Свое молоко, масло, сметана. Огород тоже давал урожай и, конечно, мама продолжала шить. Зажили здорово на полтора-два оставшихся в селе месяца.
Германцы объявились в селе как-то буднично.
Приехала в село крытая грузовая машина. Все попрятались, только пацаны, в том числе и я, повыходили. Вышло несколько солдат, что-то говорили, жестикулировали. Объяснялись долго, пока пришли взрослые. Потом кто-то вспомнил о маме, послали за ней. Она теперь с ее немецким узнала, что им нужен кто-то из сельских старшин. Потом они затребовали продуктов. Им нанесли яиц, кур и пр. Собрали и уехали.
Вот с этого момента мы на много лет стали именоваться "пребывавшими в оккупации". Еще в 60-х годах ХХ века в различных кадровых анкетах в графе "были ли в оккупации" - я писал "был".
Потом германцы стали приезжать чаще, видно им нравилось собирать продукты. Назначили кого-то старшего. Маму уже выявили. И вот отсюда начинается эпопея с ее немецким языком.
Знающих немецкий язык в то время было довольно много, но владеющих обоими языками, немецким и русским грамотно - это была редкость.
Я и позже знавал много немцев, в т.ч. и родственников, но все они разговаривали на русском языке со своим акцентом. А уж если пишут, то еще больше ошибок. Дело в том, что и образование было не очень полным, а главное в том, что очень сложным является наш родной язык для овладения им в совершенстве. Например, совершенно непреодолимой для них была разница между совершенной и несовершенной формой глагола.
И у нашей мамы это осталось. Но в остальном она была гораздо грамотнее остальных. А германцы уже научились выбирать, кто им нужен.
Вот так через полтора месяца за ней приехали. Им нужно. Как мама ни хитрила - деться было некуда. Ее дети не были для германцев каким-то препятствием. Назначили дату, приехали, всех нас забрали и увезли в Армавир. Поселили нас в квартире. Мама работала в какой-то конторе по сельхоззаготовке.
Это была осень 1942 г. С продуктами тогда проблем не было. И вот в этот момент у нас появился алюминиевый бидон с крышкой литров примерно на 40-50. Мама стала заготавливать в него жареное и вареное мясо и заливать жиром. И правильно, ведь впереди могло быть все, что угодно.
Из памяти того времени: на площади Армавира все время висели повешенные - в назидание и страх всем. Это было ужасно.
Пацаны рассказывали о расправах с евреями. Рассказывали, что детям смазывали чем-то губы и они падали мертвыми. Меня это ужасало, а пацаны комментировали - так им и надо, они Христа распяли.
Еще - где-то рядом располагалась секта баптистов, меня это постепенно затянуло - очень убедительные и проникновенные беседы и моления, красивые песнопения.
Еще одно запомнилось. У мамы на шее был нарыв - фурункул. Болела долго, не могла шею повернуть. Пришла какая-то старуха-знахарка, что-то пошептала над ней, постучала по шее тыльной стороной ножа - и на другой день все зажило.
Это были последние месяцы 1942 г. Вокруг все сотрясалось от исторических событий, мама, наверное, что-то знала, но я об этом ничего не помню.
На Северном Кавказе
Наш эшелон эвакуированных, выгрузили в Невинномысске. Начали распределять кого куда. Отец еще до отправки дал маме четкую установку - окопаться в селе, не в городе. Так и получилось. Из всех приехавших, мы, наверное, единственные, кто с самого начала начал пробиваться на село. Остальные все по городам, в основном, в Невинномысске Как они потом бедствовали!
Я не помню названия села, куда нас привезли, это примерно в 10 км от Невинномысска. Местность холмистая, красивая, в полях множество цветов. Весной полно земляники, мы собирали ее в огромных количествах. Свои горы я получил только вдалеке, был виден Эльбрус и весь Кавказский хребет. На горизонте, конечно, красиво - величественно. Жители там - кубанские казаки.
Нам для жилья выделили дом, наверное, он пустовал после раскулачивания. От колхоза выделили хорошо продуктов, помню, что был даже мед.
Дом - 2 комнаты, изба, рядом огород, мы его весной задействовали. В избе огромная, классическая русская печь. Это такое удобство - всегда тепло. На печи большая лежанка, мы, дети, спали там. Хлеб мама пекла сама - вкус его я и сейчас помню. Топливо - кизяк, конский и коровий навоз, вперемежку с бурьяном, делали сами кирпичи и заготавливали впрок.
Оккупация.
После Ростова в течение августа 1942 г. германцы захватили весь Северный Кавказ до самого Кавказского хребта. Сопротивления почти не оказывалось.
В селе, где мы жили, ничего не было известно несколько дней. Наш дом был на окраине села, и однажды в соседнем пустующем доме объявился какой-то неизвестный. Он прятался там на чердаке. Он пробыл там несколько дней. Мама носила ему еду. Мы, дети, его не видели, и мама нам сказала о нем, только когда он исчез.
Так это он, на второй или третий день своего пребывания, привел ночью нам корову. Он знал, где было брошенное при перегоне стадо, и пошел, нашел и привел. Корова очень удачная, корма было много, молока надаивалось до 30 л. в день. Свое молоко, масло, сметана. Огород тоже давал урожай и, конечно, мама продолжала шить. Зажили здорово на полтора-два оставшихся в селе месяца.
Германцы объявились в селе как-то буднично.
Приехала в село крытая грузовая машина. Все попрятались, только пацаны, в том числе и я, повыходили. Вышло несколько солдат, что-то говорили, жестикулировали. Объяснялись долго, пока пришли взрослые. Потом кто-то вспомнил о маме, послали за ней. Она теперь с ее немецким узнала, что им нужен кто-то из сельских старшин. Потом они затребовали продуктов. Им нанесли яиц, кур и пр. Собрали и уехали.
Вот с этого момента мы на много лет стали именоваться "пребывавшими в оккупации". Еще в 60-х годах ХХ века в различных кадровых анкетах в графе "были ли в оккупации" - я писал "был".
Потом германцы стали приезжать чаще, видно им нравилось собирать продукты. Назначили кого-то старшего. Маму уже выявили. И вот отсюда начинается эпопея с ее немецким языком.
Знающих немецкий язык в то время было довольно много, но владеющих обоими языками, немецким и русским грамотно - это была редкость.
Я и позже знавал много немцев, в т.ч. и родственников, но все они разговаривали на русском языке со своим акцентом. А уж если пишут, то еще больше ошибок. Дело в том, что и образование было не очень полным, а главное в том, что очень сложным является наш родной язык для овладения им в совершенстве. Например, совершенно непреодолимой для них была разница между совершенной и несовершенной формой глагола.
И у нашей мамы это осталось. Но в остальном она была гораздо грамотнее остальных. А германцы уже научились выбирать, кто им нужен.
Вот так через полтора месяца за ней приехали. Им нужно. Как мама ни хитрила - деться было некуда. Ее дети не были для германцев каким-то препятствием. Назначили дату, приехали, всех нас забрали и увезли в Армавир. Поселили нас в квартире. Мама работала в какой-то конторе по сельхоззаготовке.
Это была осень 1942 г. С продуктами тогда проблем не было. И вот в этот момент у нас появился алюминиевый бидон с крышкой литров примерно на 40-50. Мама стала заготавливать в него жареное и вареное мясо и заливать жиром. И правильно, ведь впереди могло быть все, что угодно.
Из памяти того времени: на площади Армавира все время висели повешенные - в назидание и страх всем. Это было ужасно.
Пацаны рассказывали о расправах с евреями. Рассказывали, что детям смазывали чем-то губы и они падали мертвыми. Меня это ужасало, а пацаны комментировали - так им и надо, они Христа распяли.
Еще - где-то рядом располагалась секта баптистов, меня это постепенно затянуло - очень убедительные и проникновенные беседы и моления, красивые песнопения.
Еще одно запомнилось. У мамы на шее был нарыв - фурункул. Болела долго, не могла шею повернуть. Пришла какая-то старуха-знахарка, что-то пошептала над ней, постучала по шее тыльной стороной ножа - и на другой день все зажило.
Это были последние месяцы 1942 г. Вокруг все сотрясалось от исторических событий, мама, наверное, что-то знала, но я об этом ничего не помню.
#106
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:28
Чернов Николай Андреевич
http://www.iremember...71/1/1/lang,ru/
Суровая была зима 1941 года?
- Зима с 1941 на 1942-й год вполне терпимая. Машинотракторная станция, которая обслуживала 5-6 колхозов, располагалась километрах в 15-20 от нашей деревни. Осенью вся техника сгонялась туда на ремонт и профилактику. Я на этой станции практически жил всю зиму до весны, до тех пор, пока не выезжали в своей колхоз. Иногда ходил домой пешком, практически босиком, потому что обуви никогда не было.
Когда немец пришел на Кавказ, то машинотракторные станции стали эвакуироваться. Мы собрали свой тракторный отряд и на тракторах поехали. Где-то под Минводами у нас закончился керосин, мы остановились. Трактора у нас стали забирать военные. В общем, тракторный отряд распался. Рядом стояла воинская часть, я пришел и попросился. Мне еще не исполнилось 16 лет. Мне сказали: "Ты еще молод". - "Я хочу в армию, возьмите меня, немцы подходят". Меня послали к начальник штаба полка. Он послушал: "Мне некогда тобой заниматься, иди к командиру взвода разведки". Я пришел к нему, такой старший лейтенант Андрющенко: "Я хочу быть разведчиком". - "А ты что умеешь делать?" - "Я все умею. Я окончил 5 классов. Работал на тракторе, комбайне". Он меня послушал и говорит: "Ладно, я тебя возьму при одном условии. Вот видишь, тракторный отряд отходит. Там стоит 12 тракторов. Ты тракторист? Принеси любую деталь от трактора, тогда возьму. Только имей в виду, что ночью трактора охраняет сторож с ружьем и собакой". - "Хорошо, но мне нужны ключи". Дал команду, принесли ключи. Я дождался ночи и пополз по-пластунски к этому тракторному отряду. Ближе всего был небольшой трактор "универсал" 15-ти сильный. Я подполз к нему. Карбюратор у него держится на двух болтах и к нему подходит питательная трубка. Я открутил питательную трубку, открутил крепление карбюратора, снял его и пополз обратно. К утру я пришел, дежурному доложил. Лейтенант спал. Дежурный говорит: "Ладно, иди спи". Лето. Я отошел от палатки, лег и уснул. Будит меня дежурный: "Тебя зовет старший лейтенант. Я прихожу: "Вот карбюратор". - "Принес?" - "Принес". - "Ну, молодец! Я тебя беру. Но ты теперь отнеси карбюратор обратно". - "Я не понесу. Как они меня там встретят? Изобьют!" - "Хорошо. Пойдем вместе". Приходим туда. Он с них снял стружку, что плохо у них организована охрана, мол, мой разведчик снял карбюратор, вот вам доказательство. Отдал карбюратор и потребовал навести порядок. Так я стал разведчиком. Отступали в сторону Орджоникидзе. Взвод разведки, выполняя задачи, очень часто оказывался в немецком тылу. Выходили. Фронт был не сплошной, так что это не сложно. Дошли до Беслана. Там есть перевал, прикрывающий выход к Орджоникидзе и к Военно-грузинской дороге. Бои там шли беспрерывно трое суток. В окопы пошли не только разведчики, но повара и писари. На третьи сутки где-то утром я был ранен в голову. Вынести из боя не было возможности. Перевязали кое-как, и я лежал и даже стрелял. Только вечером меня вывезли в Орджоникидзе. В здании 1-го пехотного училища был организован госпиталь. Вот там я пролежал месяц. Мне вставляли дренаж. Ни каких обезболивающих: "Мальчик, терпи!" Такой металлический стержень, на него наматывается бинт и протыкается насквозь. Каждый раз я терял создание. Каждый раз! Наверное, три или четыре раза мне делали. Марля засыхает. Вытаскивать ее еще больнее. Постепенно пошел на поправку. Вскоре объявили, что набирают на курсы младших лейтенантов. Я пошел: "Хочу на командира учиться". - "Сколько тебе лет?" - "17 исполнилось". - Образование". - А я знал, что нужно не менее 7-ми классов. - "7 классов". - "Подходишь". Так я оказался на курсах младших лейтенантов.
http://www.iremember...71/1/1/lang,ru/
Суровая была зима 1941 года?
- Зима с 1941 на 1942-й год вполне терпимая. Машинотракторная станция, которая обслуживала 5-6 колхозов, располагалась километрах в 15-20 от нашей деревни. Осенью вся техника сгонялась туда на ремонт и профилактику. Я на этой станции практически жил всю зиму до весны, до тех пор, пока не выезжали в своей колхоз. Иногда ходил домой пешком, практически босиком, потому что обуви никогда не было.
Когда немец пришел на Кавказ, то машинотракторные станции стали эвакуироваться. Мы собрали свой тракторный отряд и на тракторах поехали. Где-то под Минводами у нас закончился керосин, мы остановились. Трактора у нас стали забирать военные. В общем, тракторный отряд распался. Рядом стояла воинская часть, я пришел и попросился. Мне еще не исполнилось 16 лет. Мне сказали: "Ты еще молод". - "Я хочу в армию, возьмите меня, немцы подходят". Меня послали к начальник штаба полка. Он послушал: "Мне некогда тобой заниматься, иди к командиру взвода разведки". Я пришел к нему, такой старший лейтенант Андрющенко: "Я хочу быть разведчиком". - "А ты что умеешь делать?" - "Я все умею. Я окончил 5 классов. Работал на тракторе, комбайне". Он меня послушал и говорит: "Ладно, я тебя возьму при одном условии. Вот видишь, тракторный отряд отходит. Там стоит 12 тракторов. Ты тракторист? Принеси любую деталь от трактора, тогда возьму. Только имей в виду, что ночью трактора охраняет сторож с ружьем и собакой". - "Хорошо, но мне нужны ключи". Дал команду, принесли ключи. Я дождался ночи и пополз по-пластунски к этому тракторному отряду. Ближе всего был небольшой трактор "универсал" 15-ти сильный. Я подполз к нему. Карбюратор у него держится на двух болтах и к нему подходит питательная трубка. Я открутил питательную трубку, открутил крепление карбюратора, снял его и пополз обратно. К утру я пришел, дежурному доложил. Лейтенант спал. Дежурный говорит: "Ладно, иди спи". Лето. Я отошел от палатки, лег и уснул. Будит меня дежурный: "Тебя зовет старший лейтенант. Я прихожу: "Вот карбюратор". - "Принес?" - "Принес". - "Ну, молодец! Я тебя беру. Но ты теперь отнеси карбюратор обратно". - "Я не понесу. Как они меня там встретят? Изобьют!" - "Хорошо. Пойдем вместе". Приходим туда. Он с них снял стружку, что плохо у них организована охрана, мол, мой разведчик снял карбюратор, вот вам доказательство. Отдал карбюратор и потребовал навести порядок. Так я стал разведчиком. Отступали в сторону Орджоникидзе. Взвод разведки, выполняя задачи, очень часто оказывался в немецком тылу. Выходили. Фронт был не сплошной, так что это не сложно. Дошли до Беслана. Там есть перевал, прикрывающий выход к Орджоникидзе и к Военно-грузинской дороге. Бои там шли беспрерывно трое суток. В окопы пошли не только разведчики, но повара и писари. На третьи сутки где-то утром я был ранен в голову. Вынести из боя не было возможности. Перевязали кое-как, и я лежал и даже стрелял. Только вечером меня вывезли в Орджоникидзе. В здании 1-го пехотного училища был организован госпиталь. Вот там я пролежал месяц. Мне вставляли дренаж. Ни каких обезболивающих: "Мальчик, терпи!" Такой металлический стержень, на него наматывается бинт и протыкается насквозь. Каждый раз я терял создание. Каждый раз! Наверное, три или четыре раза мне делали. Марля засыхает. Вытаскивать ее еще больнее. Постепенно пошел на поправку. Вскоре объявили, что набирают на курсы младших лейтенантов. Я пошел: "Хочу на командира учиться". - "Сколько тебе лет?" - "17 исполнилось". - Образование". - А я знал, что нужно не менее 7-ми классов. - "7 классов". - "Подходишь". Так я оказался на курсах младших лейтенантов.
#107
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:30
Шоп Соломон Гершевич
http://www.iremember...89/1/2/lang,ru/
Г.К.- Как самим удалось прорваться к своим?
С.Ш.- Пошли от села в лесопосадку. И увидели там артиллерийскую часть: кони, орудия, снарядные двуколки. Артиллеристы были полностью деморализованы. Дорога, по которой шли немецкие колонны, была у них как на ладони, но никто и не помышлял открыть огонь по врагу. А снаряды у артиллеристов были…Вдруг они погнали куда-то на лошадях, частично бросив орудия. Мы метались между «передками», но никто не захотел нас взять с собой. Когда артиллеристы умчались, то мы , почти в отчаянии, проклиная все на свете, сели на землю. Что дальше? А потом взяли свои винтовки и побежали…Не было слышно канонады, мы смутно представляли, где сейчас проходит линия фронта. Шли по степи, были дни, что проходили по 50 километров в день. На больших дорогах и в больших селах – кругом немцы! В каком-то колхозе взяли себе брошенных кем-то лошадей без седел. Так я все себе отбил, ходил потом на четвереньках. Одна плащпалатка на троих. На каком - то проселке увидели девушку- военврача. Она плакала - «Меня в полк направили, а полка – нет!». Взяли ее с собой, военврач еще долго шла с нами. Мы знали, что надо уходить в направлении на Сальск. Заночевали в каком-то селе. Утром открываем глаза, а везде слышна чужая речь, немцы возле дома в десяти метрах. Мы стремглав бросились бежать. Бежим по какой-то дороге, впереди роща. Оттуда выезжает «катюша» и дает залп прямо по селу. Но нам сначала показалось, что реактивная установка бьет по нам. Это было такое потрясение… Но мы моментально опомнились и побежали к «катюше», которая уже разворачивалась, чтобы уехать. Там лейтенант –«Кто такие? Понятно. Сзади машина со снарядами, она вас подберет!». Но никакой другой машины мы не нашли. И снова шли на восток , прячась от врага, по ночам заходили в села. Сунулись как-то в одно село, и сразу нарвались на немцев. Мы кинулись назад в поле, нас искали, но облава быстро закончилась. Идем дальше. Видим старик –пастух пасет скот. Взгляд злобный. Дед , вроде как, с немецкой колонии. Шевченко говорит нам на идиш – «Давай какую-то скотину заберем для еды, а деда грохнем прямо здесь». И тут пастух все понял, что сейчас прозвучало. Видать точно – немец. Он запричитал с мольбой –«Ребята! Не убивайте! Я вам точно скажу дорогу, как отсюда выбраться и спастись! Только поклянитесь, что не застрелите!». Мы карандашиком на обрывке бумаги записали, весь маршрут следования, «рекомендованный дедом», и оставили его в живых. Через несколько суток мы вышли на перекресток дорог, а на ней стоит колонна наших бензовозов –заправщиков, 12 машин. Старший колонны – молодой лейтенант. Спрашивают – «Ребята, может , знаете, как в Сальск проехать?». Шевченко в ответ –« Если с собой возьмете, тогда мы дорогу покажем!». Теперь мы уже к своим «ехали с ветерком». Неподалеку от Сальска, мы остановились в лесопосадке. Все голодные. Станция перед нами в огне и дыму. Водители не могут оставить свои машины, обратились к нам – «Ребята, разведайте, что там творится. Может, еще жратвы какой-нибудь добудете». Пошли в город. А там полная анархия. Местное население грабит склады, разносит все по домам. Никаких организованных воинских частей не видно. Идет по улице ветхая старушка и с огромным трудом тянет мешок муки. Мы помогли ей донести муку до ее дома. Она быстро испекла нам лепешки. Принесли их ребятам. Вернулся лейтенант, старший колонны и сказал – ” Я не нашел танков , для которых мы везем горючее! Они должны были находиться в трех километрах от станции. Но там никого нет! Это – измена! Ребята! Все по машинам!». Только выехали из леска, как над нами сделала круг в воздухе немецкая «рама» и быстро ушла. Выехали на шоссе, навстречу нам легковая машина «эмка». Мы остановились. Из «легковушки» вышло трое : генерал –майор, капитан, и боец. Я впервые видел человека в генеральской форме. Генерал сказал –«Я, генерал –майор такой-то! Куда вы едете!? Какое у вас задание? – и услышав от лейтенанта, в чем состояла задача колонны, приказал - Немедленно возвращайтесь назад! К танкам!», и мы снова поехали в Сальск. Вернулись в город, снова пошли к знакомой старухе, снова искали еду . Лейтенант собрал нас и своих водителей –«Братцы, тут дело нечистое! Генерал этот, явно шпион переодетый! Он хочет, чтобы наш бензин немецким танкам достался!». Все посовещались, и пришли к выводу, что трое на шоссе, без сомнений, немецкие диверсанты. И мы поехали в сторону Кавказских гор. Это нас спасло. В те дни , кто не бежал – погиб... или попал в плен… Добрались до Елихотовской. Здесь уже стояла крепкая оборона. Мы слезли с машин. С нами быстро разобрались, кто такие и откуда , и нас взяли к себе в «местный» саперный батальон. Мы попали во взвод, которым командовал бывший школьный учитель, азербайджанец, лейтенант Хусаинов. Этот взвод заготавливал бревна, пилил деревья вдоль дороги Нальчик –Орджоникидзе, грузил их на машины, и отправлял для строительства оборонительных сооружений. А потом немцы обошли наш участок, мы снова оказались в «мешке». Хусаинов был формалистом и отказывался отходить без приказа из штаба батальона. А потом, когда нас разбомбили в щепки сразу 15 немецких самолетов, лейтенант сказал –«Уходим!». Шли под обстрелом, пока не оказались возле села Кизил, это примерно в десяти – двенадцати километрах от Орджоникидзе. Мы по дороге отступления нигде не видели нашей пехоты, а тут стояли хорошо оснащенные части , сибиряки. Когда они увидели нашу жалкую толпу оборванцев, только отдаленно напоминающую собой воинское подразделение, то сразу дали команду –«Руки вверх!». Пришел ротный, лейтенант – сибиряк : -« Вы остаетесь у нас! Будете нам помогать. Старшина, покажи им как гранаты заряжать , а то эти саперы ни хрена не умеют!». Нас заставили разносить боеприпасы по траншеям и ходам сообщения, потом показали, как надо бросать гранаты под танки. А вскоре , со стороны Нальчика пошли немцы. Шли массой, фактически на нас надвигалась «черная туча» пьяных немцев. А мы, саперы, по - настоящему еще не были обстреляны. Стало страшно. Лейтенант навалился на бруствер и выкрикнул – «Кто откроет огонь без моей команды - сразу получит от меня пулю в лоб!». Немцы шли в полный рост и непрерывно, что-то кричали –Хайль! Хайль!. И когда они подошли к нашей линии обороны на 30-40 метров, лейтенант скомандовал - «По немецким захватчикам- огонь!!». Сибиряки открыли такой убийственный огонь, что немцы сразу залегли. Они снова поднялись в атаку , но не тут –то было! Теперь с поля боя доносилось не Хайль!, а крики раненых –Майн гот! Майн муттер!.. Мы отбили еще две атаки. И тут по шоссе , в обход, на нас пошли танки. В шести километрах от Орджоникидзе их ждал сильный артиллерийский заслон, и понеся большие потери, немецкие танкисты повернули обратно, и снова вышли на нас, уже с тыла. Лейтенант &ndah;ибиряк, собрал ударную группу бойцов, кинулся по ходам сообщения навстречу отступающим танкам, и гранатами подбил эти танки. Еще несколько машин! Жаль, что моя память не сохранила фамилии этого геройского командира. После этого боя, нас, саперов - «окруженцев», хорошо накормили, выстроили, объявили благодарность за оказание помощи и отпустили. Добрались до города , вымылись там в бане, и оттуда нас направили в Грозный, где происходило формирование 1-ой минно- горной бригады.
http://www.iremember...89/1/2/lang,ru/
Г.К.- Как самим удалось прорваться к своим?
С.Ш.- Пошли от села в лесопосадку. И увидели там артиллерийскую часть: кони, орудия, снарядные двуколки. Артиллеристы были полностью деморализованы. Дорога, по которой шли немецкие колонны, была у них как на ладони, но никто и не помышлял открыть огонь по врагу. А снаряды у артиллеристов были…Вдруг они погнали куда-то на лошадях, частично бросив орудия. Мы метались между «передками», но никто не захотел нас взять с собой. Когда артиллеристы умчались, то мы , почти в отчаянии, проклиная все на свете, сели на землю. Что дальше? А потом взяли свои винтовки и побежали…Не было слышно канонады, мы смутно представляли, где сейчас проходит линия фронта. Шли по степи, были дни, что проходили по 50 километров в день. На больших дорогах и в больших селах – кругом немцы! В каком-то колхозе взяли себе брошенных кем-то лошадей без седел. Так я все себе отбил, ходил потом на четвереньках. Одна плащпалатка на троих. На каком - то проселке увидели девушку- военврача. Она плакала - «Меня в полк направили, а полка – нет!». Взяли ее с собой, военврач еще долго шла с нами. Мы знали, что надо уходить в направлении на Сальск. Заночевали в каком-то селе. Утром открываем глаза, а везде слышна чужая речь, немцы возле дома в десяти метрах. Мы стремглав бросились бежать. Бежим по какой-то дороге, впереди роща. Оттуда выезжает «катюша» и дает залп прямо по селу. Но нам сначала показалось, что реактивная установка бьет по нам. Это было такое потрясение… Но мы моментально опомнились и побежали к «катюше», которая уже разворачивалась, чтобы уехать. Там лейтенант –«Кто такие? Понятно. Сзади машина со снарядами, она вас подберет!». Но никакой другой машины мы не нашли. И снова шли на восток , прячась от врага, по ночам заходили в села. Сунулись как-то в одно село, и сразу нарвались на немцев. Мы кинулись назад в поле, нас искали, но облава быстро закончилась. Идем дальше. Видим старик –пастух пасет скот. Взгляд злобный. Дед , вроде как, с немецкой колонии. Шевченко говорит нам на идиш – «Давай какую-то скотину заберем для еды, а деда грохнем прямо здесь». И тут пастух все понял, что сейчас прозвучало. Видать точно – немец. Он запричитал с мольбой –«Ребята! Не убивайте! Я вам точно скажу дорогу, как отсюда выбраться и спастись! Только поклянитесь, что не застрелите!». Мы карандашиком на обрывке бумаги записали, весь маршрут следования, «рекомендованный дедом», и оставили его в живых. Через несколько суток мы вышли на перекресток дорог, а на ней стоит колонна наших бензовозов –заправщиков, 12 машин. Старший колонны – молодой лейтенант. Спрашивают – «Ребята, может , знаете, как в Сальск проехать?». Шевченко в ответ –« Если с собой возьмете, тогда мы дорогу покажем!». Теперь мы уже к своим «ехали с ветерком». Неподалеку от Сальска, мы остановились в лесопосадке. Все голодные. Станция перед нами в огне и дыму. Водители не могут оставить свои машины, обратились к нам – «Ребята, разведайте, что там творится. Может, еще жратвы какой-нибудь добудете». Пошли в город. А там полная анархия. Местное население грабит склады, разносит все по домам. Никаких организованных воинских частей не видно. Идет по улице ветхая старушка и с огромным трудом тянет мешок муки. Мы помогли ей донести муку до ее дома. Она быстро испекла нам лепешки. Принесли их ребятам. Вернулся лейтенант, старший колонны и сказал – ” Я не нашел танков , для которых мы везем горючее! Они должны были находиться в трех километрах от станции. Но там никого нет! Это – измена! Ребята! Все по машинам!». Только выехали из леска, как над нами сделала круг в воздухе немецкая «рама» и быстро ушла. Выехали на шоссе, навстречу нам легковая машина «эмка». Мы остановились. Из «легковушки» вышло трое : генерал –майор, капитан, и боец. Я впервые видел человека в генеральской форме. Генерал сказал –«Я, генерал –майор такой-то! Куда вы едете!? Какое у вас задание? – и услышав от лейтенанта, в чем состояла задача колонны, приказал - Немедленно возвращайтесь назад! К танкам!», и мы снова поехали в Сальск. Вернулись в город, снова пошли к знакомой старухе, снова искали еду . Лейтенант собрал нас и своих водителей –«Братцы, тут дело нечистое! Генерал этот, явно шпион переодетый! Он хочет, чтобы наш бензин немецким танкам достался!». Все посовещались, и пришли к выводу, что трое на шоссе, без сомнений, немецкие диверсанты. И мы поехали в сторону Кавказских гор. Это нас спасло. В те дни , кто не бежал – погиб... или попал в плен… Добрались до Елихотовской. Здесь уже стояла крепкая оборона. Мы слезли с машин. С нами быстро разобрались, кто такие и откуда , и нас взяли к себе в «местный» саперный батальон. Мы попали во взвод, которым командовал бывший школьный учитель, азербайджанец, лейтенант Хусаинов. Этот взвод заготавливал бревна, пилил деревья вдоль дороги Нальчик –Орджоникидзе, грузил их на машины, и отправлял для строительства оборонительных сооружений. А потом немцы обошли наш участок, мы снова оказались в «мешке». Хусаинов был формалистом и отказывался отходить без приказа из штаба батальона. А потом, когда нас разбомбили в щепки сразу 15 немецких самолетов, лейтенант сказал –«Уходим!». Шли под обстрелом, пока не оказались возле села Кизил, это примерно в десяти – двенадцати километрах от Орджоникидзе. Мы по дороге отступления нигде не видели нашей пехоты, а тут стояли хорошо оснащенные части , сибиряки. Когда они увидели нашу жалкую толпу оборванцев, только отдаленно напоминающую собой воинское подразделение, то сразу дали команду –«Руки вверх!». Пришел ротный, лейтенант – сибиряк : -« Вы остаетесь у нас! Будете нам помогать. Старшина, покажи им как гранаты заряжать , а то эти саперы ни хрена не умеют!». Нас заставили разносить боеприпасы по траншеям и ходам сообщения, потом показали, как надо бросать гранаты под танки. А вскоре , со стороны Нальчика пошли немцы. Шли массой, фактически на нас надвигалась «черная туча» пьяных немцев. А мы, саперы, по - настоящему еще не были обстреляны. Стало страшно. Лейтенант навалился на бруствер и выкрикнул – «Кто откроет огонь без моей команды - сразу получит от меня пулю в лоб!». Немцы шли в полный рост и непрерывно, что-то кричали –Хайль! Хайль!. И когда они подошли к нашей линии обороны на 30-40 метров, лейтенант скомандовал - «По немецким захватчикам- огонь!!». Сибиряки открыли такой убийственный огонь, что немцы сразу залегли. Они снова поднялись в атаку , но не тут –то было! Теперь с поля боя доносилось не Хайль!, а крики раненых –Майн гот! Майн муттер!.. Мы отбили еще две атаки. И тут по шоссе , в обход, на нас пошли танки. В шести километрах от Орджоникидзе их ждал сильный артиллерийский заслон, и понеся большие потери, немецкие танкисты повернули обратно, и снова вышли на нас, уже с тыла. Лейтенант &ndah;ибиряк, собрал ударную группу бойцов, кинулся по ходам сообщения навстречу отступающим танкам, и гранатами подбил эти танки. Еще несколько машин! Жаль, что моя память не сохранила фамилии этого геройского командира. После этого боя, нас, саперов - «окруженцев», хорошо накормили, выстроили, объявили благодарность за оказание помощи и отпустили. Добрались до города , вымылись там в бане, и оттуда нас направили в Грозный, где происходило формирование 1-ой минно- горной бригады.
#108
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:32
дубль
Сообщение отредактировал AndS: 04 May 2010 - 08:43
#109
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:32
Белый Вилен Викторович
http://www.iremember...716/75/lang,ru/
В Невинномысске родители работали учителями, там нас и застала война. Когда фронт приблизился к Кубани, мама с младшим братом отправились в эвакуацию в Таджикистан, а отца, не подлежавшего по возрасту армейскому призыву, еще осенью сорок первого года мобилизовали на партийную работу в Пятигорск. В 16 лет я пошел работать, ответственность за семью легла на мои плечи. Работал токарем, молотобойцем в кузнице, а потом арматурщиком на Невинномысском канале, где делали балки для строительства ДОТов. Когда немцы в 1942 году прорвали фронт и ринулись на Кавказ, я трудился трактористом в МТС села Прасковея (ныне Буденновск), таскал комбайны на сцепке. Местное начальство приказало угнать всю технику в Элисту, мы двинулись колонной, но по дороге главный инженер решил сдать всю технику немцам и приказал повернуть назад. Вернулись в Прасковею. Оттуда я отправился в Невинномысск, пошел к своему другу Радченко, узнал, что тут "под немцами" творится. Ушел в степь, несколько дней работал у станичников на полевых работах, гонял быков босиком по стерне. Решил, что любой ценой доберусь до своих. Еще будучи в Невинномысске, я забрал из своего дома отцовскую подробную карту Северного Кавказа. Шел пешком тристакилометров. Однажды на дороге меня остановили немцы из ремонтной дорожной части. Один из них сказал мне: - "Ком", сунул в руки лопату и заставил работать вместо себя. Я копаю и думаю: сейчас обыщут, найдут карту за пазухой, примут за диверсанта и расстреляют на месте. Но обошлось... Линия фронта проходила по берегу реки Малка, и к реке я вышел в районе станицы Екатеринодарская. Плавать не умел, и что я буду делать дальше, представлял смутно. В прибрежных кустах наткнулся на группу узбеков, то ли бежавших из плена, то ли "окруженцев", и примкнул к ним. Узбеки нашли дырявую, полуразбитую лодку, "законопатили" тем, что под руку попалось, все дыры, и ночью, гребя руками и обломками доски, мы поплыли к нашему "советскому берегу". Выбрались на пустынный берег и все разбрелись в поисках места для ночевки, но в хаты нас не соглашались пускать, и в итоге я заночевал в стогу сена. Утром меня разбудил человек в военной форме, им оказался оперуполномоченный НКВД по фамилии Жиров, и под дулом револьвера он отконвоировал меня в свою "контору". Когда меня привели в отдел, то я стал возмущаться: как же это так, ведь я же сам от немцев ушел?! Но разговор со мной был коротким: - "Разберемся!". Меня допросили, при этом не били и не орали, а потом посадили в подвальную камеру, где уже сидело шесть человек. На следующий день одного из арестованных, еврея по фамилии Рывкин, выпустили из- под ареста, он пошел на рынок, купил там хлеба и передал нам его через решетку. Вот этот момент запомнился, - "хлеб с воли". А на третий день немцы ворвались в станицу, охрана открыла двери камеры, и мы выскочили из подвала. Кругом стрельба. Я заметил машину - "полуторку", покидающую станицу по свободной от немцев улице, побежал за ней, схватился за борт, и красноармейцы в кузове помогли мне взобраться в машину. Оторвались от немцев, доехали до какого-то штаба, и тут опять "особисты положили на меня глаз": - "Кто такой? Как сюда попал? А, может, ты шпион?". А я стоял перед ними - худой мальчишка, голодный и уставший, в грязных лохмотьях, с ногами, сбитыми в кровь, и снова повторял: - "Я к своим шел". Отправили меня в Нальчик в проверочный фильтрационный лагерь, нас четверых "подозрительных" сопровождал один конвоир на коне.
В Нальчикском лагере собрали на проверку человек четыреста, и из них мне запомнился интеллигентный человек по фамилии Метельский, старавшийся мне помочь. Стали допрашивать, но особисты видят, что перед ними совсем пацан, на матерого агента-диверсанта не похож, что с меня взять?, и из лагеря прямиком направили в отдельную гужевую транспортную роту, находившуюся в городе Алагир. В этой роте были собраны люди всех возрастов, всего человек шестьдесят, было немного местных осетин.В задачу роты входило: доставка боеприпасов на передовую, охрана складов и перегон одичавших лошадей с пастбищ в распоряжение армии. Мне выдали винтовку без патронов, красноармейскую книжку. Никакой воинской присяги я так и не принимал. Сначала отступали вместе со всеми, а потом шли за фронтом в осеннем наступлении.
Г.К. - Что запомнилось из этого периода войны?
В.Б. - Дошли до какого-то селения, кажется, до станицы Отрадной, остановились на отдых, и тут ночью меня будят и приказывают доставить пакет в штаб фронта в населенный пункт Грушка.У меня была послушная буланая лошадка, но когда я доехал до горной речки Уруп, лошадь боялась переходить через реку, и на середине скинула меня в воду. Но я ухватился за седло и выплыл с ней на другой берег. Шел снег, дул холодный ветер, началась метель, и я, замерзая в мокром, превратившемся в ледяной панцирь обмундировании, трясся на лошади до этой Грушки, слыша вой волков совсем рядом. Иногда, именно этот момент вспоминаю...
Или вспоминаю, когда мы отступали из селения Верхний Унал, нам приказали спуститься вниз и занять оборону. В это время вдоль реки Ардон, по узкой горной дороге поднимались в горы массы людей, ехали телеги со стариками и детьми, с домашним скарбом, гнали скот, и двигаться быстро против такого потока людей было невозможно. Справа от дороги - отвесная стена, слева - пропасть, а внизу бурлит горная река Ардон. На дороге с превеликим трудом разъезжались две повозки. И немцы нещадно бомбили Алагирское ущелье, по которому двигались многие сотни людей и подвод, в том числе и повозки нашей роты. Свист бомб, крики раненых. От разрывов бомб, падавших на скалы, сверху на узкую горную дорогу летели градом осколки, камни и скальные глыбы. Кромешный ад... Мне почему-то не было страшно в эти минуты, и я, прижавшись к скале, даже спокойно сказал сам себе: - "Вот и пришла моя смерть...".
Зимой нашу роту расформировали, а личный состав передали на пополнение стрелковых частей. Я попал в 545-й Стрелковый Полк в 389-ю СД, и в составе этого полка прошел все наступательные бои на Кубани.
Г.К. - Почему, по Вашему мнению, многие ветераны, участвовавшие в весеннем наступлении 1943 года на Кубани, с большой неохотой вспоминают эти бои?
В.Б. - Я их очень хорошо понимаю... Зимой и весной 1943 года мы воевали в страшных условиях и несли такие ужасные потери, что если и рассказать, то люди с трудом поверят... На Тамани, в районе поселка Приморский, мы держали позиции, вырыв ямы на склонах оврага, и в снег и в дождь, экономя каждый патрон, голодая и ежечасно теряя товарищей... Разве все это можно передать словами?.. Когда отбирали в полку людей на 1-й десант на захват плацдарма, то ли в Крыму, то ли в Новороссийске, я не попал в число отобранных, то был в душе страшно этим оскорблен. А из этого десанта никто в полк живым не вернулся, потом ам сазали, что всех ребят уничтожили на немецком берегу. Чтобы вам стало ясно, какая война шла в тех краях в тот период, я вам просто расскажу, что творилось на плацдарме в Кубанском лимане. Это возле станицы Крымской. Переправиться на плацдарм было крайне сложно, немцы подпускали наши лодки на середину лимана и потом шквальным огнем пускали их на дно. Когда пришла наша очередь переправляться, то нашлось всего несколько продырявленных полуразбитых лодок, весел не было, и мы гребли досками. Нас посадили в лодку 15 человек, но плыли мы не по чистой воде, а среди трупов, которые сплошным ковром покрыли водную поверхность. Это были всплывшие тела красноармейцев, убитых ранее при форсировании лимана, и эти трупы "спрессовались" один к одному. Весь плацдарм был длиной по фронту метров 150-170, а глубиной метров 50 - 70, находился в низине, и один немецкий автоматчик или пулеметчик мог держать полностью плацдарм под контролем фланговым огнем. Окопаться мы не могли, копнешь на штык лопаты и сразу выступала вода. Немцы засели на высотках и каждое утро плацдарм сначала шерстили ружейно-пулеметным огнем, а потом к делу подключались немецкие минометы и накрывали плацдарм плотным огнем, перемещая его с левого фланга на правый и обратно. Наша артиллерия большей частью молчала, настоящей и эффективной огневой поддержки мы фактически никогда не имели. И мы, голодные, замученные, ждали, когда наступит и наша очередь умирать. Мина разорвалась прямо в моих ногах, меня контузило, забросало землей, но по какому-то необъяснимому везению даже не задело осколками. Ночью меня вывезли на лодке на наш берег, я провел в санбате трое суток, и снова вернулся на плацдарм. Немцы несколько раз предпринимали попытки мощными атаками сбросить нас с плацдарма и утопить в лимане, но мы выстояли. До сих пор не могу забыть постоянный свист немецких мин и запах горящего тола после разрыва. Остаться в живых на этом плацдарме, мало кто надеялся, но мне повезло. Как-то набирали добровольцев в разведку, я тоже вызвался, мы подползли на рассвете к немецким окопам на высотке, и тут старший группы решил повернуть назад.
В это время нас заметили, обстреляли, и мне пуля попала в правую руку. И снова я вытащил "счастливый билет", меня снова живым переправили на наш берег лимана. Санбат, госпиталь, где хирурги вытащили пулю из моей руки. При выписке дали три дня отпуска, и я поехал к отцу в Минводы.Я был всю жизнь на маминой фамилии - Белый , а мой отец Жаринов Виктор Петрович.Нашел отца, он встретил меня сдержанно, молча обнял, и только потом, посмотрев на раненую руку на перевязи, сказал: - "Ничего, главное - ты живой". Через три дня я простился с отцом, прибыл на пересыльный пункт и оттуда меня направили в запасной полк, где в течение трех месяцев меня готовили в учбате на сержанта. Потом приехали "покупатели", и меня направили для дальнейшей службы в формируемую 9-ую Казачью Кубанскую пластунскую дивизию, которой командовал полковник (впоследствии генерал-майор) Метальников. Я попал в121-й казачий стрелковый полк.
http://www.iremember...716/75/lang,ru/
В Невинномысске родители работали учителями, там нас и застала война. Когда фронт приблизился к Кубани, мама с младшим братом отправились в эвакуацию в Таджикистан, а отца, не подлежавшего по возрасту армейскому призыву, еще осенью сорок первого года мобилизовали на партийную работу в Пятигорск. В 16 лет я пошел работать, ответственность за семью легла на мои плечи. Работал токарем, молотобойцем в кузнице, а потом арматурщиком на Невинномысском канале, где делали балки для строительства ДОТов. Когда немцы в 1942 году прорвали фронт и ринулись на Кавказ, я трудился трактористом в МТС села Прасковея (ныне Буденновск), таскал комбайны на сцепке. Местное начальство приказало угнать всю технику в Элисту, мы двинулись колонной, но по дороге главный инженер решил сдать всю технику немцам и приказал повернуть назад. Вернулись в Прасковею. Оттуда я отправился в Невинномысск, пошел к своему другу Радченко, узнал, что тут "под немцами" творится. Ушел в степь, несколько дней работал у станичников на полевых работах, гонял быков босиком по стерне. Решил, что любой ценой доберусь до своих. Еще будучи в Невинномысске, я забрал из своего дома отцовскую подробную карту Северного Кавказа. Шел пешком тристакилометров. Однажды на дороге меня остановили немцы из ремонтной дорожной части. Один из них сказал мне: - "Ком", сунул в руки лопату и заставил работать вместо себя. Я копаю и думаю: сейчас обыщут, найдут карту за пазухой, примут за диверсанта и расстреляют на месте. Но обошлось... Линия фронта проходила по берегу реки Малка, и к реке я вышел в районе станицы Екатеринодарская. Плавать не умел, и что я буду делать дальше, представлял смутно. В прибрежных кустах наткнулся на группу узбеков, то ли бежавших из плена, то ли "окруженцев", и примкнул к ним. Узбеки нашли дырявую, полуразбитую лодку, "законопатили" тем, что под руку попалось, все дыры, и ночью, гребя руками и обломками доски, мы поплыли к нашему "советскому берегу". Выбрались на пустынный берег и все разбрелись в поисках места для ночевки, но в хаты нас не соглашались пускать, и в итоге я заночевал в стогу сена. Утром меня разбудил человек в военной форме, им оказался оперуполномоченный НКВД по фамилии Жиров, и под дулом револьвера он отконвоировал меня в свою "контору". Когда меня привели в отдел, то я стал возмущаться: как же это так, ведь я же сам от немцев ушел?! Но разговор со мной был коротким: - "Разберемся!". Меня допросили, при этом не били и не орали, а потом посадили в подвальную камеру, где уже сидело шесть человек. На следующий день одного из арестованных, еврея по фамилии Рывкин, выпустили из- под ареста, он пошел на рынок, купил там хлеба и передал нам его через решетку. Вот этот момент запомнился, - "хлеб с воли". А на третий день немцы ворвались в станицу, охрана открыла двери камеры, и мы выскочили из подвала. Кругом стрельба. Я заметил машину - "полуторку", покидающую станицу по свободной от немцев улице, побежал за ней, схватился за борт, и красноармейцы в кузове помогли мне взобраться в машину. Оторвались от немцев, доехали до какого-то штаба, и тут опять "особисты положили на меня глаз": - "Кто такой? Как сюда попал? А, может, ты шпион?". А я стоял перед ними - худой мальчишка, голодный и уставший, в грязных лохмотьях, с ногами, сбитыми в кровь, и снова повторял: - "Я к своим шел". Отправили меня в Нальчик в проверочный фильтрационный лагерь, нас четверых "подозрительных" сопровождал один конвоир на коне.
В Нальчикском лагере собрали на проверку человек четыреста, и из них мне запомнился интеллигентный человек по фамилии Метельский, старавшийся мне помочь. Стали допрашивать, но особисты видят, что перед ними совсем пацан, на матерого агента-диверсанта не похож, что с меня взять?, и из лагеря прямиком направили в отдельную гужевую транспортную роту, находившуюся в городе Алагир. В этой роте были собраны люди всех возрастов, всего человек шестьдесят, было немного местных осетин.В задачу роты входило: доставка боеприпасов на передовую, охрана складов и перегон одичавших лошадей с пастбищ в распоряжение армии. Мне выдали винтовку без патронов, красноармейскую книжку. Никакой воинской присяги я так и не принимал. Сначала отступали вместе со всеми, а потом шли за фронтом в осеннем наступлении.
Г.К. - Что запомнилось из этого периода войны?
В.Б. - Дошли до какого-то селения, кажется, до станицы Отрадной, остановились на отдых, и тут ночью меня будят и приказывают доставить пакет в штаб фронта в населенный пункт Грушка.У меня была послушная буланая лошадка, но когда я доехал до горной речки Уруп, лошадь боялась переходить через реку, и на середине скинула меня в воду. Но я ухватился за седло и выплыл с ней на другой берег. Шел снег, дул холодный ветер, началась метель, и я, замерзая в мокром, превратившемся в ледяной панцирь обмундировании, трясся на лошади до этой Грушки, слыша вой волков совсем рядом. Иногда, именно этот момент вспоминаю...
Или вспоминаю, когда мы отступали из селения Верхний Унал, нам приказали спуститься вниз и занять оборону. В это время вдоль реки Ардон, по узкой горной дороге поднимались в горы массы людей, ехали телеги со стариками и детьми, с домашним скарбом, гнали скот, и двигаться быстро против такого потока людей было невозможно. Справа от дороги - отвесная стена, слева - пропасть, а внизу бурлит горная река Ардон. На дороге с превеликим трудом разъезжались две повозки. И немцы нещадно бомбили Алагирское ущелье, по которому двигались многие сотни людей и подвод, в том числе и повозки нашей роты. Свист бомб, крики раненых. От разрывов бомб, падавших на скалы, сверху на узкую горную дорогу летели градом осколки, камни и скальные глыбы. Кромешный ад... Мне почему-то не было страшно в эти минуты, и я, прижавшись к скале, даже спокойно сказал сам себе: - "Вот и пришла моя смерть...".
Зимой нашу роту расформировали, а личный состав передали на пополнение стрелковых частей. Я попал в 545-й Стрелковый Полк в 389-ю СД, и в составе этого полка прошел все наступательные бои на Кубани.
Г.К. - Почему, по Вашему мнению, многие ветераны, участвовавшие в весеннем наступлении 1943 года на Кубани, с большой неохотой вспоминают эти бои?
В.Б. - Я их очень хорошо понимаю... Зимой и весной 1943 года мы воевали в страшных условиях и несли такие ужасные потери, что если и рассказать, то люди с трудом поверят... На Тамани, в районе поселка Приморский, мы держали позиции, вырыв ямы на склонах оврага, и в снег и в дождь, экономя каждый патрон, голодая и ежечасно теряя товарищей... Разве все это можно передать словами?.. Когда отбирали в полку людей на 1-й десант на захват плацдарма, то ли в Крыму, то ли в Новороссийске, я не попал в число отобранных, то был в душе страшно этим оскорблен. А из этого десанта никто в полк живым не вернулся, потом ам сазали, что всех ребят уничтожили на немецком берегу. Чтобы вам стало ясно, какая война шла в тех краях в тот период, я вам просто расскажу, что творилось на плацдарме в Кубанском лимане. Это возле станицы Крымской. Переправиться на плацдарм было крайне сложно, немцы подпускали наши лодки на середину лимана и потом шквальным огнем пускали их на дно. Когда пришла наша очередь переправляться, то нашлось всего несколько продырявленных полуразбитых лодок, весел не было, и мы гребли досками. Нас посадили в лодку 15 человек, но плыли мы не по чистой воде, а среди трупов, которые сплошным ковром покрыли водную поверхность. Это были всплывшие тела красноармейцев, убитых ранее при форсировании лимана, и эти трупы "спрессовались" один к одному. Весь плацдарм был длиной по фронту метров 150-170, а глубиной метров 50 - 70, находился в низине, и один немецкий автоматчик или пулеметчик мог держать полностью плацдарм под контролем фланговым огнем. Окопаться мы не могли, копнешь на штык лопаты и сразу выступала вода. Немцы засели на высотках и каждое утро плацдарм сначала шерстили ружейно-пулеметным огнем, а потом к делу подключались немецкие минометы и накрывали плацдарм плотным огнем, перемещая его с левого фланга на правый и обратно. Наша артиллерия большей частью молчала, настоящей и эффективной огневой поддержки мы фактически никогда не имели. И мы, голодные, замученные, ждали, когда наступит и наша очередь умирать. Мина разорвалась прямо в моих ногах, меня контузило, забросало землей, но по какому-то необъяснимому везению даже не задело осколками. Ночью меня вывезли на лодке на наш берег, я провел в санбате трое суток, и снова вернулся на плацдарм. Немцы несколько раз предпринимали попытки мощными атаками сбросить нас с плацдарма и утопить в лимане, но мы выстояли. До сих пор не могу забыть постоянный свист немецких мин и запах горящего тола после разрыва. Остаться в живых на этом плацдарме, мало кто надеялся, но мне повезло. Как-то набирали добровольцев в разведку, я тоже вызвался, мы подползли на рассвете к немецким окопам на высотке, и тут старший группы решил повернуть назад.
В это время нас заметили, обстреляли, и мне пуля попала в правую руку. И снова я вытащил "счастливый билет", меня снова живым переправили на наш берег лимана. Санбат, госпиталь, где хирурги вытащили пулю из моей руки. При выписке дали три дня отпуска, и я поехал к отцу в Минводы.Я был всю жизнь на маминой фамилии - Белый , а мой отец Жаринов Виктор Петрович.Нашел отца, он встретил меня сдержанно, молча обнял, и только потом, посмотрев на раненую руку на перевязи, сказал: - "Ничего, главное - ты живой". Через три дня я простился с отцом, прибыл на пересыльный пункт и оттуда меня направили в запасной полк, где в течение трех месяцев меня готовили в учбате на сержанта. Потом приехали "покупатели", и меня направили для дальнейшей службы в формируемую 9-ую Казачью Кубанскую пластунскую дивизию, которой командовал полковник (впоследствии генерал-майор) Метальников. Я попал в121-й казачий стрелковый полк.
#110
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:34
Штипельман Семен Давидович
http://www.iremember...759/82/lang,ru/
И снова нас внезапно снимают с позиций и ускоренным маршем перебрасывают в предгорья Кавказа. Причина в том, что немцы, убедившись в невозможности преодолеть сопротивление советских частей в направлении к Грозному и Баку через Махачкалу, 25 октября 1942 года силами 300 танков наносят мощный удар по узкому проходу между отрогами Кавказского хребта, так называемым Эльхотовским воротам, ведущим к городам Грозный и Орджоникидзе. Захватив Нальчик, немецкие части подходят к станице Гизель, что вблизи Орджоникидзе, откуда начинается Военно-Грузинская дорога, единственный путь в Закавказье через горы. Для ликвидации прорыва Ставка Верховного Командования дала приказ нашему 10-му гвардейскому корпусу контрударом остановить немецкие части. Завязались тяжелые сражения, в результате которых немецкие войска выдохлись и вынуждены были перейти к обороне в районе станицы Алагирь Северо-Осетинской Автономной Республики. Они создают крепкую оборонительную систему, включающую также дзоты, оснащенные крупнокалиберными пулеметами. И на этом участке фронта впервые расчет первого орудия получает приказ прямой наводкой уничтожить один из дзотов, из-за которых погибли многие наши солдаты при попытке сбить немцев с занимаемых позиций. Ночью на ничейной земле между советскими и немецкими позициями оборудуем капонир и устанавливаем наше орудие, подносим комплект снарядов. На ночь на позиции остаются Дудин, Дорохин и я - в ожидании рассвета, когда начнется бой. Мы хорошо представляем, что с нами может случиться, когда после первых же выстрелов по дзоту на нашу позицию обрушится шквальный огонь немецкой артиллерии и минометов. Прощаемся с бойцами, которые помогли нам оборудовать огневую позицию. Они - высокие, крепкие мужики, трактористы и комбайнеры из Алтайского края, по немыслию военкоматов призванные в действующую армию. И сейчас их отзывают из фронтовых частей и уже завтра утром возвращают домой выращивать и убирать хлеб. На рассвете разгорелся бой, и по бликам стреляющего из дзота крупнокалиберного пулемета я открыл прямой наводкой беглый огонь и разбил его. Но немцам также стало хорошо видно, откуда стреляют, и они открыли по нашему орудию минометный огонь. Я отполз метров на 40-50 в сторону и зарылся среди трех трупов наших солдат, убитых при вчерашней атаке пулеметом, который я сегодня уничтожил. Лежал между ними почти до вечера, пока немцы не были вынуждены отойти под натиском наших войск. Один убитый солдат совсем еще молодой. Смотрю в его солдатскую книжку, в которой указан год рождения - 1925. Пробирает страх: неужели мы уже понесли такие большие потери в людях, что на фронт отправляют семнадцатилетних юнцов? В ноябре 1942 года в тяжелых и ожесточенных боях немецкая группировка под Алагиром была окружена и разгромлена. Это была наша первая зримая победа до великой Сталинградской битвы. Было взято в плен более 5000 солдат и офицеров немецкой армии, много боевой техники и снаряжения. По захваченным трофеям мы впервые увидели, как тщательно немцы готовились к войне. Мы с завистью смотрели на мощные артиллерийские автомобили-тягачи на гусеничном ходу, на проводную связь в крепкой резиновой оплетке, которую можно проложить через любую водную преграду, на полевые телефонные аппараты и мощные переносные радиостанции, на прекрасно оснащенные для работы штабные автомашины с встроенной радиостанцией, на экипировку солдат и офицеров и многое другое. Но мы были бесконечно рады этой маленькой победе над немцами, добытой в страшных кровопролитных боях. В октябре 1987 года я как участник боев по защите Кавказа от фашистского нашествия был приглашен местными властями республик на торжественную встречу воинов 10-го гвардейского стрелкового корпуса. Посетил былые места жестоких сражений у станиц Гизель и Алагирь. Ныне там воздвигнут памятник Герою Советского Союза солдату Барабашу, который своим телом закрыл амбразуру немецкого дзота с пулеметом, тем самым создав возможность успешного прорыва нашей наступающей пехоты. Такой же дзот и мы разбили прямой наводкой, но никто из участников боя не был награжден. Но это другой рассказ - о людях, которые нами командовали, распоряжаясь по своему уму или в своих целях нашими жизнями. Об этом постараюсь написать позже. Ученые-психологи давно заметили, что человек не может находиться в постоянном напряжении. В какие бы экстремальные условия он ни попал, при малейшей возможности он стремится разрядиться любыми средствами, особенно когда этому способствует обстановка. Однажды во время тяжелых боев у станицы Червленой объектом разрядки для всех солдат батареи стал я. Читая повествования о любой войне, вы обязательно заметите, что русский солдат перед боем всегда надевает свежее нательное белье, словно желая чистым предстать перед Богом. Для солдата получение комплекта чистого белья - это надежда на баню. Вы и представить себе не можете, какое это счастье смыть с тела хотя бы теплой водой двух-трехмесячный пот и грязь. И вот во время боев на реке Терек нам устроили баню. Невдалеке от позиции батареи сохранились полуразрушенные стены саманной кошары для овец. В ней установили бочку из-под бензина с холодной водой, а во второй подобной бочке, укрепленной над костром на трех камнях, подогревалась теплая вода. Подошла очередь нашего орудийного расчета. Только я намылил голову выданным нам черным куском мыла, как начался налет немецкой авиации. Схватив в охапку одежду и обувь, бегу к арыку, протекающему в 80-100 метрах справа от позиции орудия. Знаю, что сверху по течению этой мутной канавы еще не убраны трупы погибших солдат, но у меня нет другой возможности смыть пот и грязь и, главное, промыть намыленные волосы. Тело немного отмыл, но волосы слиплись в коричневую, будто из пластилина, чалму и не отмываются. А тут, как на зло, команда открыть огонь по одной цели. Прибежал полуголый и отстрелялся, а ребята, глядя на мою голову, хохочут, подходят и лепят на ней разных чертиков. А я чуть не плачу: волосы не отмываются и нагретой колодезной водой. Все потешаются надо мной, несут ножницы и приговаривают: "Придется тебе, Сенька, попрощаться со своей красивой курчавой шевелюрой". Что мне делать? Выход нашел Миша Дудин, он рассказал знакомой девушке-солдатке из стоящего неподалеку военного банно-прачечного комбината о моей беде. Как только она освободилась от работы, пришла и принесла заветный кусочек туалетного мыла, наверно, из ее девичьего запаса еще с мирного времени, и со второй промывки мои волосы отмылись и заблестели по-прежнему. Какая радость! Долгое время объектом насмешек был и наш командир орудия Дорохин, бывший бригадир в колхозе на Рязанщине ростом около 180 см. Когда мы вели единоборство с танками, они нас обстреливали только противотанковыми снарядами, "болванками", как мы их называли. Ударяя в землю, они не взрывались, а рикошетили и с противным визгом улетали. Дорохин, на полметра выше щитка орудия, перепугался и бросился плашмя поперек раздвинутых станин. При очередном выстреле выступающие штыри откатного устройства орудия больно его ударили в спину, и он начал с криком кататься по земле. Нам, честно говоря, было не до его крика, вместо него стал заряжающим Вармяк, и мы продолжали стрельбу. После боя мы смеялись над ним до колик, ведь всегда находятся хохмачи с грубоватым солдатским юмором. Оказалось, что удар откатника он принял за прямое попадание "болванки" в спину и из страха, что она взорвется, катался по земле, чтобы освободится от нее. Заканчивая описание моего участия в боях на Северо-Кавказском фронте, не могу опустить один трагический случай, свидетелем и участником которого я был. Для отражения возможного прорыва немецких танков со стороны "черных земель" наш взвод занял огневые позиции у развилки проселочной дороги. По обеим ее сторонам установили пушки и замаскировали под небольшие скирды сена, множество которых стояло в голой степи. Знаем, что сплошной линии обороны тут нет, а только отдельные пункты сопротивления. На рассвете одного дня замечаем две автомашины "Виллис", движущиеся на большой скорости в сторону предполагаемых немецких позиций. Мы выскакиваем на дорогу, чтобы предупредить, что тут нет сплошной линии обороны. Но тщетно - они не реагируют на наши предупредительные возгласы, проскакивают наши позиции и скрываются за находящимся впереди пригорком. Вскоре мы услышали из-за пригорка, куда проскочили машины, ожесточенную стрельбу. Через некоторые время оттуда прибежал раненый полковник и сказал нам, что он начальник Особого Отдела части, прибывшей на этот участок фронта, и ехал совместно с командованием на рекогносцировку местности. Должен подчеркнуть, что мои попытки найти сведения об этом эпизоде войны в доступных мне военных источниках не дали результата. Но это событие стоит перед моими глазами и твердо запомнилось, ибо это были последние дни пребывания на Северном Кавказе. Вскоре мы грузимся в эшелоны для переезда на другой участок фронта. Помню, "солдатский телеграф" передавал, что в проскочивших мимо нас машинах находилось командование крупного военного соединения.
http://www.iremember...759/82/lang,ru/
И снова нас внезапно снимают с позиций и ускоренным маршем перебрасывают в предгорья Кавказа. Причина в том, что немцы, убедившись в невозможности преодолеть сопротивление советских частей в направлении к Грозному и Баку через Махачкалу, 25 октября 1942 года силами 300 танков наносят мощный удар по узкому проходу между отрогами Кавказского хребта, так называемым Эльхотовским воротам, ведущим к городам Грозный и Орджоникидзе. Захватив Нальчик, немецкие части подходят к станице Гизель, что вблизи Орджоникидзе, откуда начинается Военно-Грузинская дорога, единственный путь в Закавказье через горы. Для ликвидации прорыва Ставка Верховного Командования дала приказ нашему 10-му гвардейскому корпусу контрударом остановить немецкие части. Завязались тяжелые сражения, в результате которых немецкие войска выдохлись и вынуждены были перейти к обороне в районе станицы Алагирь Северо-Осетинской Автономной Республики. Они создают крепкую оборонительную систему, включающую также дзоты, оснащенные крупнокалиберными пулеметами. И на этом участке фронта впервые расчет первого орудия получает приказ прямой наводкой уничтожить один из дзотов, из-за которых погибли многие наши солдаты при попытке сбить немцев с занимаемых позиций. Ночью на ничейной земле между советскими и немецкими позициями оборудуем капонир и устанавливаем наше орудие, подносим комплект снарядов. На ночь на позиции остаются Дудин, Дорохин и я - в ожидании рассвета, когда начнется бой. Мы хорошо представляем, что с нами может случиться, когда после первых же выстрелов по дзоту на нашу позицию обрушится шквальный огонь немецкой артиллерии и минометов. Прощаемся с бойцами, которые помогли нам оборудовать огневую позицию. Они - высокие, крепкие мужики, трактористы и комбайнеры из Алтайского края, по немыслию военкоматов призванные в действующую армию. И сейчас их отзывают из фронтовых частей и уже завтра утром возвращают домой выращивать и убирать хлеб. На рассвете разгорелся бой, и по бликам стреляющего из дзота крупнокалиберного пулемета я открыл прямой наводкой беглый огонь и разбил его. Но немцам также стало хорошо видно, откуда стреляют, и они открыли по нашему орудию минометный огонь. Я отполз метров на 40-50 в сторону и зарылся среди трех трупов наших солдат, убитых при вчерашней атаке пулеметом, который я сегодня уничтожил. Лежал между ними почти до вечера, пока немцы не были вынуждены отойти под натиском наших войск. Один убитый солдат совсем еще молодой. Смотрю в его солдатскую книжку, в которой указан год рождения - 1925. Пробирает страх: неужели мы уже понесли такие большие потери в людях, что на фронт отправляют семнадцатилетних юнцов? В ноябре 1942 года в тяжелых и ожесточенных боях немецкая группировка под Алагиром была окружена и разгромлена. Это была наша первая зримая победа до великой Сталинградской битвы. Было взято в плен более 5000 солдат и офицеров немецкой армии, много боевой техники и снаряжения. По захваченным трофеям мы впервые увидели, как тщательно немцы готовились к войне. Мы с завистью смотрели на мощные артиллерийские автомобили-тягачи на гусеничном ходу, на проводную связь в крепкой резиновой оплетке, которую можно проложить через любую водную преграду, на полевые телефонные аппараты и мощные переносные радиостанции, на прекрасно оснащенные для работы штабные автомашины с встроенной радиостанцией, на экипировку солдат и офицеров и многое другое. Но мы были бесконечно рады этой маленькой победе над немцами, добытой в страшных кровопролитных боях. В октябре 1987 года я как участник боев по защите Кавказа от фашистского нашествия был приглашен местными властями республик на торжественную встречу воинов 10-го гвардейского стрелкового корпуса. Посетил былые места жестоких сражений у станиц Гизель и Алагирь. Ныне там воздвигнут памятник Герою Советского Союза солдату Барабашу, который своим телом закрыл амбразуру немецкого дзота с пулеметом, тем самым создав возможность успешного прорыва нашей наступающей пехоты. Такой же дзот и мы разбили прямой наводкой, но никто из участников боя не был награжден. Но это другой рассказ - о людях, которые нами командовали, распоряжаясь по своему уму или в своих целях нашими жизнями. Об этом постараюсь написать позже. Ученые-психологи давно заметили, что человек не может находиться в постоянном напряжении. В какие бы экстремальные условия он ни попал, при малейшей возможности он стремится разрядиться любыми средствами, особенно когда этому способствует обстановка. Однажды во время тяжелых боев у станицы Червленой объектом разрядки для всех солдат батареи стал я. Читая повествования о любой войне, вы обязательно заметите, что русский солдат перед боем всегда надевает свежее нательное белье, словно желая чистым предстать перед Богом. Для солдата получение комплекта чистого белья - это надежда на баню. Вы и представить себе не можете, какое это счастье смыть с тела хотя бы теплой водой двух-трехмесячный пот и грязь. И вот во время боев на реке Терек нам устроили баню. Невдалеке от позиции батареи сохранились полуразрушенные стены саманной кошары для овец. В ней установили бочку из-под бензина с холодной водой, а во второй подобной бочке, укрепленной над костром на трех камнях, подогревалась теплая вода. Подошла очередь нашего орудийного расчета. Только я намылил голову выданным нам черным куском мыла, как начался налет немецкой авиации. Схватив в охапку одежду и обувь, бегу к арыку, протекающему в 80-100 метрах справа от позиции орудия. Знаю, что сверху по течению этой мутной канавы еще не убраны трупы погибших солдат, но у меня нет другой возможности смыть пот и грязь и, главное, промыть намыленные волосы. Тело немного отмыл, но волосы слиплись в коричневую, будто из пластилина, чалму и не отмываются. А тут, как на зло, команда открыть огонь по одной цели. Прибежал полуголый и отстрелялся, а ребята, глядя на мою голову, хохочут, подходят и лепят на ней разных чертиков. А я чуть не плачу: волосы не отмываются и нагретой колодезной водой. Все потешаются надо мной, несут ножницы и приговаривают: "Придется тебе, Сенька, попрощаться со своей красивой курчавой шевелюрой". Что мне делать? Выход нашел Миша Дудин, он рассказал знакомой девушке-солдатке из стоящего неподалеку военного банно-прачечного комбината о моей беде. Как только она освободилась от работы, пришла и принесла заветный кусочек туалетного мыла, наверно, из ее девичьего запаса еще с мирного времени, и со второй промывки мои волосы отмылись и заблестели по-прежнему. Какая радость! Долгое время объектом насмешек был и наш командир орудия Дорохин, бывший бригадир в колхозе на Рязанщине ростом около 180 см. Когда мы вели единоборство с танками, они нас обстреливали только противотанковыми снарядами, "болванками", как мы их называли. Ударяя в землю, они не взрывались, а рикошетили и с противным визгом улетали. Дорохин, на полметра выше щитка орудия, перепугался и бросился плашмя поперек раздвинутых станин. При очередном выстреле выступающие штыри откатного устройства орудия больно его ударили в спину, и он начал с криком кататься по земле. Нам, честно говоря, было не до его крика, вместо него стал заряжающим Вармяк, и мы продолжали стрельбу. После боя мы смеялись над ним до колик, ведь всегда находятся хохмачи с грубоватым солдатским юмором. Оказалось, что удар откатника он принял за прямое попадание "болванки" в спину и из страха, что она взорвется, катался по земле, чтобы освободится от нее. Заканчивая описание моего участия в боях на Северо-Кавказском фронте, не могу опустить один трагический случай, свидетелем и участником которого я был. Для отражения возможного прорыва немецких танков со стороны "черных земель" наш взвод занял огневые позиции у развилки проселочной дороги. По обеим ее сторонам установили пушки и замаскировали под небольшие скирды сена, множество которых стояло в голой степи. Знаем, что сплошной линии обороны тут нет, а только отдельные пункты сопротивления. На рассвете одного дня замечаем две автомашины "Виллис", движущиеся на большой скорости в сторону предполагаемых немецких позиций. Мы выскакиваем на дорогу, чтобы предупредить, что тут нет сплошной линии обороны. Но тщетно - они не реагируют на наши предупредительные возгласы, проскакивают наши позиции и скрываются за находящимся впереди пригорком. Вскоре мы услышали из-за пригорка, куда проскочили машины, ожесточенную стрельбу. Через некоторые время оттуда прибежал раненый полковник и сказал нам, что он начальник Особого Отдела части, прибывшей на этот участок фронта, и ехал совместно с командованием на рекогносцировку местности. Должен подчеркнуть, что мои попытки найти сведения об этом эпизоде войны в доступных мне военных источниках не дали результата. Но это событие стоит перед моими глазами и твердо запомнилось, ибо это были последние дни пребывания на Северном Кавказе. Вскоре мы грузимся в эшелоны для переезда на другой участок фронта. Помню, "солдатский телеграф" передавал, что в проскочивших мимо нас машинах находилось командование крупного военного соединения.
#111
AndS
-
- Лыжебордеры
- 4809 сообщений
_
- Город:Москва
Отправлено 04 May 2010 - 08:36
Нужная (Яковенко) Евгения Евлампиевна
http://www.iremember...88/1/1/lang,ru/
Приехали наконец-то в Красноводск, и пробыли там дня три, никто нас не хотел брать с собой, но потом все-таки нашелся добрый дяденька, и взял нас на свой пароход до Баку. Как приехали, первым делом пошли в баню, помылись, а что дальше делать не знаем. На вокзале пошли к начальнику, он нас выслушал и говорит: "Девочки, садитесь на любой поезд в том направлении и спокойно езжайте до самой Махачкалы". И мы так и сделали. Наконец доехали, и оказалось, что там в крохотной комнатке живут этот моряк, его жена, их ребенок, брат, а тут еще и мы приперлись... Но они нас все равно хорошо приняли, мы у них переночевали, а наутро я Тосе и говорю: "Неудобно людям навязываться, им и без нас несладко..." И мы решили вернуться на станцию Махачкала-1, но когда стали узнавать, то нам сказали, что быстрее дойти пешком, т.к. поезда очень редко ходили.
Дошли, приходим в краевой военкомат, все про себя объяснили. На нас так с недоумением посмотрели, но выдали на два дня талоны на питание. Пошли мы в эту столовую для раненых, а там к нам подсели другие раненые, мы разговорились, все им про себя рассказали, и они нам говорят: "Девочки, тут оставаться очень опасно. Местные каждый день убивают по три-четыре русских... И это только то, о чем известно... Вот как раз сегодня убили русскую учительницу..." Для нас это была полная неожиданность, мы ведь через полстраны проехали, и нигде ничего не боялись, а тут вдруг такое... Но эти ребята нам и подсказали: "Да и работать вам нужно, тут ведь булка хлеба стоит 150 рублей... Поэтому очень многие наши уехали в Краснодарский край, и устроились там работать по колхозам. И мы как раз сегодня в шесть часов уезжаем, если хотите, давайте с нами". Мы так и сделали, сели на поезд до Краснодара. Подходит кондуктор: - "Ваши билеты". - "У нас нет". - "Ладно, так езжайте". Приехали, и в краевом военкомате нас хотели направить на учебу, но мы отказались, какая там может быть учеба, если фронт все ближе и ближе...
Но зато нам дали направление в один из совхозов Упорненского района, это в 70 километрах от Краснодара. Но как туда добираться? Нам подсказали, что километров тридцать пять можно проехать по железной дороге до станции Лабинка, а дальше придется пешком.
Так и поехали. А ведь июнь месяц, жарища стоит нестерпимая. Пить хочется постоянно, а у нас с Тосей всего одна бутылка воды, которая быстро закончилась. Зашли в один хутор, попросить воды, а хозяйка нас накормила молоком с хлебом. Пошли дальше, спускаемся в одну ложбинку, а там стоит повозка: мужчина и женщина убитые, и лошади тоже... Вокруг никого, спросить некого, поэтому пошли дальше. И тут из кукурузы выходит какой-то дядька. Расспросил нас кто мы такие, а мы его спрашиваем: "А кто расстрелял ту повозку?" - "А там две скирды видели? Так за ними стоит танкетка, и как кто проходит мимо, оттуда выходит командир в нашей форме и машет руками. А потом выезжает танкетка, вот она их и расстреляла..." Вроде бы это был немецкий десант...
Идем дальше, а на ночлег попросились в одну хату. Нас прекрасно встретила хозяйка - тетя Настя, накормила хорошо. А утром она нам и говорит: "Куда вы пойдете, сегодня же воскресенье, пойдемте лучше на нашу ярмарку". Мы согласились, а Тося решила продать одно из своих концертных платьев, красное, но там эти казачки ходили в своих юбках, и на это платье вообще даже не смотрели.
Пошли дальше. Заходим в один хуторок попросить воды, а там двое солдат, тоже, как и мы после ранения. Они нам рассказали, что работают в местном колхозе, помогают собирать урожай. Хозяйка нас стала расспрашивать, что ей делать, куда семнадцатилетнюю дочку спрятать от немцев. А что мы могли посоветовать?
А дальше по дороге нас догнала повозка, в которой оказался завхоз колхоза, в который мы шли. Он отвозил в Краснодар коконы шелкопряда, и довез нас до правления колхоза, а там был председатель колхоза, инвалид войны, без руки.
Мы ему и объясняем: "Мы согласны работать только за питание, нам больше ничего и не нужно. А он нам говорит: "Идите вначале на склад, возьмите там продуктов, а потом я вас отвезу на полевой стан в степь". Привез нас туда, и мы начали помогать женщинам, которые работали на веялках. Но они нам так беззлобно сказали: "Да, какие из вас помощницы", и начали нас расспрашивать про фронт.
Потом председатель отвез нас на колхозную пасеку, и нас там накормили до отвала. А нам прямо неудобно, мы стали проситься хоть на какую-то работу, но нам всякий раз отвечали: "Да какая вам работа, отдыхайте пока". Где-то неделю мы так прожили, а потом уже стала слышна канонада... Через Упорную стали проходить отступающие войска, и мы стали думать, что же нам делать. Обратились к какому-то подполковнику: "Разрешите с вами". - "Нет, с нами нельзя". И так нам все отказывали, пока только какой-то капитан не взял нас с собой. И с этой частью мы отступали через горы. Проходили через Нальчик, Кабардино-Балкарию, а потом нам говорят: "Мы идем налево, до Минеральных Вод, а вы выбирайте, но мы вам советуем идти в Грозный", и объяснили нам дорогу.
Пошли в направлении Грозного, и догоняем три повозки. На первой женщина и несколько детей, на второй несколько женщин с вещами, а на третьей старичок, всего человек десять, если не больше. Пристали к ним, и пошли вроде как вместе, разговаривали с ними. А когда мы с ними шли, то началось что-то непонятное. Как обернемся, видим вдалеке трех мужчин одетых во все белое. Какие-то длинные белые сорочки навыпуск, чуть ли не ниже колен. И как обернемся, так они прячутся...
Дошли до железной дороги, там стоял домик обходчика, и старичок говорит: "Вот здесь мы и переночуем". Но я говорю Тосе: "Пойдем хоть где-то помоемся". Пошли, у одной женщины помылись, и она нам говорит: "Девочки, оставайтесь ночевать в комнате моей дочки, она как раз поехала в Грозный". Начала нам рассказывать, что ее дочка замужем за командиром Красной Армии, есть внук, но и они не знают что делать: "Как послушаешь, что творят немцы..." А что мы могли сказать? - "Смотрите сами".
А когда утром часов в шесть проснулись, то эта хозяйка нам и говорит: "Вот паразиты! Там стояли три повозки эвакуированных, так всех зарезали, а лошадей увели..." Оказалось, что это вырезали всех людей, на тех самых повозках, с которыми мы вместе пришли... Я уверена, что это сделали те самые люди в белых одеждах, которые шли за нами... Вот только были ли это чеченцы или ингуши, точно не знаю... А потом еще спрашивают, почему Сталин их выслал... Так они же убивали наших людей, и таких случаев было много... Правда, это был первый раз, что я о таком услышала, но потом я узнала, что таких случаев было много... Но мы с Тосей не пошли на это смотреть... А ведь так подумать, мы ведь тоже должны были с ними остаться ночевать, и хотя мы были в форме, но у нас никакого оружия не было...
Приехали в Хасавюрт. Причем, в одной половине поселка жили чеченцы, а ближе к железной дороге почему-то большинство было украинцев. Встретили на улице женщину, начали ее расспрашивать, и когда она поняла кто мы такие, то пригласила нас жить к себе. У нее были две небольшие комнатки, и она жила только с мужем.
На второй день пошли искать работу. Я устроилась в Хасавюртовскую больницу, но мне сказали: "Поработайте вначале в регистратуре, а уже потом мы вас переведем сестрой в палату". А Тося устроилась работать на почту.
В Хасавюрте я прожила с июня по декабрь 42-го. А потом опять стал подступать фронт, мимо проходили эшелоны с войсками. Из-за дыма от горящей в Грозном нефти днем было темно... Тогда я решилась, и пошла прямо на вокзал, где как раз остановился воинский эшелон. Спросила старшего, и мне показали на одного подполковника. Я ему все о себе рассказала, мол, я уже совсем здоровая, и хочу опять на фронт. Он вызвал начальника медслужбы: "Принимай пополнение". Вот так в декабре 1942 года я опять оказалась в армии - в 545-м стрелковом полку 198-й сд 37-й Армии. А Тосе и нашей квартирной хозяйке я потом писала, но мне так ни разу и не ответили... Но, в этом полку я прослужила недолго, уже в марте 43-го меня легко ранило, и после санбата я уже попала в другую часть.
http://www.iremember...88/1/1/lang,ru/
Приехали наконец-то в Красноводск, и пробыли там дня три, никто нас не хотел брать с собой, но потом все-таки нашелся добрый дяденька, и взял нас на свой пароход до Баку. Как приехали, первым делом пошли в баню, помылись, а что дальше делать не знаем. На вокзале пошли к начальнику, он нас выслушал и говорит: "Девочки, садитесь на любой поезд в том направлении и спокойно езжайте до самой Махачкалы". И мы так и сделали. Наконец доехали, и оказалось, что там в крохотной комнатке живут этот моряк, его жена, их ребенок, брат, а тут еще и мы приперлись... Но они нас все равно хорошо приняли, мы у них переночевали, а наутро я Тосе и говорю: "Неудобно людям навязываться, им и без нас несладко..." И мы решили вернуться на станцию Махачкала-1, но когда стали узнавать, то нам сказали, что быстрее дойти пешком, т.к. поезда очень редко ходили.
Дошли, приходим в краевой военкомат, все про себя объяснили. На нас так с недоумением посмотрели, но выдали на два дня талоны на питание. Пошли мы в эту столовую для раненых, а там к нам подсели другие раненые, мы разговорились, все им про себя рассказали, и они нам говорят: "Девочки, тут оставаться очень опасно. Местные каждый день убивают по три-четыре русских... И это только то, о чем известно... Вот как раз сегодня убили русскую учительницу..." Для нас это была полная неожиданность, мы ведь через полстраны проехали, и нигде ничего не боялись, а тут вдруг такое... Но эти ребята нам и подсказали: "Да и работать вам нужно, тут ведь булка хлеба стоит 150 рублей... Поэтому очень многие наши уехали в Краснодарский край, и устроились там работать по колхозам. И мы как раз сегодня в шесть часов уезжаем, если хотите, давайте с нами". Мы так и сделали, сели на поезд до Краснодара. Подходит кондуктор: - "Ваши билеты". - "У нас нет". - "Ладно, так езжайте". Приехали, и в краевом военкомате нас хотели направить на учебу, но мы отказались, какая там может быть учеба, если фронт все ближе и ближе...
Но зато нам дали направление в один из совхозов Упорненского района, это в 70 километрах от Краснодара. Но как туда добираться? Нам подсказали, что километров тридцать пять можно проехать по железной дороге до станции Лабинка, а дальше придется пешком.
Так и поехали. А ведь июнь месяц, жарища стоит нестерпимая. Пить хочется постоянно, а у нас с Тосей всего одна бутылка воды, которая быстро закончилась. Зашли в один хутор, попросить воды, а хозяйка нас накормила молоком с хлебом. Пошли дальше, спускаемся в одну ложбинку, а там стоит повозка: мужчина и женщина убитые, и лошади тоже... Вокруг никого, спросить некого, поэтому пошли дальше. И тут из кукурузы выходит какой-то дядька. Расспросил нас кто мы такие, а мы его спрашиваем: "А кто расстрелял ту повозку?" - "А там две скирды видели? Так за ними стоит танкетка, и как кто проходит мимо, оттуда выходит командир в нашей форме и машет руками. А потом выезжает танкетка, вот она их и расстреляла..." Вроде бы это был немецкий десант...
Идем дальше, а на ночлег попросились в одну хату. Нас прекрасно встретила хозяйка - тетя Настя, накормила хорошо. А утром она нам и говорит: "Куда вы пойдете, сегодня же воскресенье, пойдемте лучше на нашу ярмарку". Мы согласились, а Тося решила продать одно из своих концертных платьев, красное, но там эти казачки ходили в своих юбках, и на это платье вообще даже не смотрели.
Пошли дальше. Заходим в один хуторок попросить воды, а там двое солдат, тоже, как и мы после ранения. Они нам рассказали, что работают в местном колхозе, помогают собирать урожай. Хозяйка нас стала расспрашивать, что ей делать, куда семнадцатилетнюю дочку спрятать от немцев. А что мы могли посоветовать?
А дальше по дороге нас догнала повозка, в которой оказался завхоз колхоза, в который мы шли. Он отвозил в Краснодар коконы шелкопряда, и довез нас до правления колхоза, а там был председатель колхоза, инвалид войны, без руки.
Мы ему и объясняем: "Мы согласны работать только за питание, нам больше ничего и не нужно. А он нам говорит: "Идите вначале на склад, возьмите там продуктов, а потом я вас отвезу на полевой стан в степь". Привез нас туда, и мы начали помогать женщинам, которые работали на веялках. Но они нам так беззлобно сказали: "Да, какие из вас помощницы", и начали нас расспрашивать про фронт.
Потом председатель отвез нас на колхозную пасеку, и нас там накормили до отвала. А нам прямо неудобно, мы стали проситься хоть на какую-то работу, но нам всякий раз отвечали: "Да какая вам работа, отдыхайте пока". Где-то неделю мы так прожили, а потом уже стала слышна канонада... Через Упорную стали проходить отступающие войска, и мы стали думать, что же нам делать. Обратились к какому-то подполковнику: "Разрешите с вами". - "Нет, с нами нельзя". И так нам все отказывали, пока только какой-то капитан не взял нас с собой. И с этой частью мы отступали через горы. Проходили через Нальчик, Кабардино-Балкарию, а потом нам говорят: "Мы идем налево, до Минеральных Вод, а вы выбирайте, но мы вам советуем идти в Грозный", и объяснили нам дорогу.
Пошли в направлении Грозного, и догоняем три повозки. На первой женщина и несколько детей, на второй несколько женщин с вещами, а на третьей старичок, всего человек десять, если не больше. Пристали к ним, и пошли вроде как вместе, разговаривали с ними. А когда мы с ними шли, то началось что-то непонятное. Как обернемся, видим вдалеке трех мужчин одетых во все белое. Какие-то длинные белые сорочки навыпуск, чуть ли не ниже колен. И как обернемся, так они прячутся...
Дошли до железной дороги, там стоял домик обходчика, и старичок говорит: "Вот здесь мы и переночуем". Но я говорю Тосе: "Пойдем хоть где-то помоемся". Пошли, у одной женщины помылись, и она нам говорит: "Девочки, оставайтесь ночевать в комнате моей дочки, она как раз поехала в Грозный". Начала нам рассказывать, что ее дочка замужем за командиром Красной Армии, есть внук, но и они не знают что делать: "Как послушаешь, что творят немцы..." А что мы могли сказать? - "Смотрите сами".
А когда утром часов в шесть проснулись, то эта хозяйка нам и говорит: "Вот паразиты! Там стояли три повозки эвакуированных, так всех зарезали, а лошадей увели..." Оказалось, что это вырезали всех людей, на тех самых повозках, с которыми мы вместе пришли... Я уверена, что это сделали те самые люди в белых одеждах, которые шли за нами... Вот только были ли это чеченцы или ингуши, точно не знаю... А потом еще спрашивают, почему Сталин их выслал... Так они же убивали наших людей, и таких случаев было много... Правда, это был первый раз, что я о таком услышала, но потом я узнала, что таких случаев было много... Но мы с Тосей не пошли на это смотреть... А ведь так подумать, мы ведь тоже должны были с ними остаться ночевать, и хотя мы были в форме, но у нас никакого оружия не было...
Приехали в Хасавюрт. Причем, в одной половине поселка жили чеченцы, а ближе к железной дороге почему-то большинство было украинцев. Встретили на улице женщину, начали ее расспрашивать, и когда она поняла кто мы такие, то пригласила нас жить к себе. У нее были две небольшие комнатки, и она жила только с мужем.
На второй день пошли искать работу. Я устроилась в Хасавюртовскую больницу, но мне сказали: "Поработайте вначале в регистратуре, а уже потом мы вас переведем сестрой в палату". А Тося устроилась работать на почту.
В Хасавюрте я прожила с июня по декабрь 42-го. А потом опять стал подступать фронт, мимо проходили эшелоны с войсками. Из-за дыма от горящей в Грозном нефти днем было темно... Тогда я решилась, и пошла прямо на вокзал, где как раз остановился воинский эшелон. Спросила старшего, и мне показали на одного подполковника. Я ему все о себе рассказала, мол, я уже совсем здоровая, и хочу опять на фронт. Он вызвал начальника медслужбы: "Принимай пополнение". Вот так в декабре 1942 года я опять оказалась в армии - в 545-м стрелковом полку 198-й сд 37-й Армии. А Тосе и нашей квартирной хозяйке я потом писала, но мне так ни разу и не ответили... Но, в этом полку я прослужила недолго, уже в марте 43-го меня легко ранило, и после санбата я уже попала в другую часть.
#112
Igorello
-
- Лыжебордеры
- 31400 сообщений
o(*_*)o
- Город:Кин-Дза-Дза
Отправлено 04 May 2010 - 09:02
Итак, виртуальный "боец" отделался обычными оскорблениями.Молодец,суровая правда,но правда.Это не пышные фразы на митингах и понты на форумах,это жестокая правда жизни и это надо признать.Молодец Starper.
Для Игорелло-ты не угомонишься? Обиженка ты.Я все напишу тебе в личку,а эту тему не ЗАСЕРАЙ своими истериками.
П.С. Вижу в городе машины с надписью-Спасибо деду за Победу!.Радует,пусть все видят,что память есть и будет,назло тем кто хочет переписать историю.
Кто, как не военные, которых некий персонаж с ником p.r.a.v.d.a. голословно оскорбил, обозвав "по сути продажными", спасли мир от фашизма, кто, как не военные продолжают защищать нашу страну?
Отсюда."28 февраля 2000 года в Чечне на перевале Улус-Кертом - рота десантников приняла сражение с отрядом боевиков. На каждого десантника приходилось по 20 (по некоторым данным -25) боевиков. Десантура не дрогнула и хладнокровно приняла жестокий бой. Силы были неравны, но Русские ребята выстояли!"
Это их, как и многих других, некое ничтожество назвало "по сути продажными". Это их некое ничтожество "ненавидит", как оно само постило где-то выше. Продолжать не буду.
Сообщение отредактировал Igorello: 04 May 2010 - 10:09
#113
Коляда
-
- Лыжебордеры
- 2524 сообщений
Сами мы не местные ☭
- Город:✫ ℛostov Гл.✈
Отправлено 04 May 2010 - 12:22
Псковские -- герои...
Я думаю, что никто не скажет -- по другому...
Я думаю, что никто не скажет -- по другому...
#114
swissmaker
-
- Лыжебордеры
- 36325 сообщений
Я делаю Швейцарию
- Город:Москва - Цюрих
Отправлено 04 May 2010 - 12:31
Эврика
Я наконец понял как пирамиды построили. Когда делать нехуя- чехош построиш
Я наконец понял как пирамиды построили. Когда делать нехуя- чехош построиш
#115
Коляда
-
- Лыжебордеры
- 2524 сообщений
Сами мы не местные ☭
- Город:✫ ℛostov Гл.✈
Отправлено 04 May 2010 - 12:46
Не паразиты, а -- паскуды...Нужная (Яковенко) Евгения Евлампиевна
http://www.iremember...88/1/1/lang,ru/
✫ ✫ ✫
А когда утром часов в шесть проснулись, то эта хозяйка нам и говорит: "Вот паразиты! Там стояли три повозки эвакуированных, так всех зарезали, а лошадей увели..." Оказалось, что это вырезали всех людей, на тех самых повозках, с которыми мы вместе пришли... Я уверена, что это сделали те самые люди в белых одеждах, которые шли за нами... Вот только были ли это чеченцы или ингуши, точно не знаю... А потом еще спрашивают, почему Сталин их выслал... Так они же убивали наших людей, и таких случаев было много... Правда, это был первый раз, что я о таком услышала, но потом я узнала, что таких случаев было много... Но мы с Тосей не пошли на это смотреть... А ведь так подумать, мы ведь тоже должны были с ними остаться ночевать, и хотя мы были в форме, но у нас никакого оружия не было...
#116
Коляда
-
- Лыжебордеры
- 2524 сообщений
Сами мы не местные ☭
- Город:✫ ℛostov Гл.✈
Отправлено 04 May 2010 - 12:55
Это типо -- когда собаке делать не *.й...Эврика
Я наконец понял как пирамиды построили. Когда делать нехуя- чехош построиш
Так -- по вашему?
Сообщение отредактировал Коляда: 04 May 2010 - 13:36
#117
p.r.a.v.d.a.
-
- Лыжебордер
- 145 сообщений
Отправлено 04 May 2010 - 16:08
Игорелло зачем ты поднял в теме бучу? Кто тебя просит? Ну гений ты признанный и что дальше?Кто, как не военные, которых некий персонаж с ником p.r.a.v.d.a. голословно оскорбил, обозвав "по сути продажными", спасли мир от фашизма, кто, как не военные продолжают защищать нашу страну?
.
Ты ,лукавый,передергиваешь-речь шла о современных вояках и не рядового состава.
Злой ты, Игорелло.
Коляда- вот бы в Танаисе осетра восстановить,да с судачком.Я б на рыбалку приехал ,как раньше. Вы ,наверное,препод. или директор школы,раз так хорошо знаете школьную программу? Респект!
Насчет псковских- как это 2000 боевиков собрались в кучу на контролир-м ущельи?,Как их никто не увидел-2000,это не 2 чел.
Как это туман не дал возможности выслать авиацию? Откуда он взялся?
И кто дал уйти боевикам,если до перевала топать 20 верст их там всех можно было положить! Договорнички эти боевички-и это проделки не рядового состава,а рангом повыше. Вот их я и ненавижу.
Сообщение отредактировал p.r.a.v.d.a.: 04 May 2010 - 16:14
#118
p.r.a.v.d.a.
-
- Лыжебордер
- 145 сообщений
Отправлено 04 May 2010 - 16:23
Спасибо Андсу за инфу-и это надо понять и принять. Сериал Великая Отечественная наиболее правдиво отражает ситуацию на войне,наши всегда были на грани и в Сталинграде и на Курской дуге.Но с нами Бог и он помог! Фильм не пафосный,а реальный.Нашим было куда хуже чем немцам до 43 гг. Но они выстояли и др. быть не могло.
Игорелло не путай,речь идет о войне 41-45гг. А ты приплел Чечню. Видать выпил лишку на праздники.Завязывай и радуйся Победе!!!
Игорелло не путай,речь идет о войне 41-45гг. А ты приплел Чечню. Видать выпил лишку на праздники.Завязывай и радуйся Победе!!!
#119
Deka
-
- Лыжебордеры
- 29419 сообщений
- Город:Нальчик-Эльбрус
Отправлено 04 May 2010 - 17:57
В том, что у тебя есть территория полная ресурсов, которая немцам в самых радужных снах не снится. В том, что ты таки появился на свет и отравляешь приличным форумчанам жизнь своим пессимизмомЖду пояснений. Что русские, положив 20-30 млн (а их до сих пор не потрудились посчитать) отвоевали в германо-советском конфликте. В чем бонус? В чем победа?
. В том, что если вдруг тебе что-то не нравится, можно взять ружо и уйти в тайгу - она большая, прокормит, и там, в отличие от Греции, для жизни есть всё. Думаю, если ты не чувствуешь обязательств перед предками, перед потомками ты их тем более не будешь чувствовать. Прям завидно, вольный ветер.
#120
Igorello
-
- Лыжебордеры
- 31400 сообщений
o(*_*)o
- Город:Кин-Дза-Дза
Отправлено 04 May 2010 - 18:41
Я офицер, мой дед, мой отец, мой брат, мои друзья - офицеры. Среди них нет продажных ни по сути, ни в реальности. Только гнилая душонка может разделять рядовых и офицеров, тем более в приведенном мной примере с псковскими десантниками, там офицеры гибли наравне с рядовыми. И когда какое-то ничтожество позволяет себе оскорблять военнослужащих, называя их "продажными по сути", я терпеть не собираюсь.Игорелло зачем ты поднял в теме бучу? Кто тебя просит? Ну гений ты признанный и что дальше?
Ты ,лукавый,передергиваешь-речь шла о современных вояках и не рядового состава.
Злой ты, Игорелло.
...
Насчет псковских- как это 2000 боевиков собрались в кучу на контролир-м ущельи?,Как их никто не увидел-2000,это не 2 чел.
Как это туман не дал возможности выслать авиацию? Откуда он взялся?
И кто дал уйти боевикам,если до перевала топать 20 верст их там всех можно было положить! Договорнички эти боевички-и это проделки не рядового состава,а рангом повыше. Вот их я и ненавижу.
Бучу я не поднимал, а попробовал некое ничтожество призвать к ответу за свои слова, на что оно как раз бучу и подняло.
За сим разговор с ничтожеством, позволяющим себе в виртуале, не в реале, гнусности, продолжать не собираюсь (на неоднократный вопрос про ответ за свои слова это ничтожество не ответило, струсило, чем подтвердило свою гнилую сущность).
Сообщение отредактировал Igorello: 04 May 2010 - 20:12
Количество пользователей, читающих эту тему: 1
0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных
Community Forum Software by IP.Board Русификация от IBResource
Лицензия зарегистрирована на: SKI.RU
